– Я готов выслушать ваши оправдания, – заявил князь, нагло разглядывая меня.

Хотя нет, на сына он все-таки взгляд бросил, и я готова спорить, сразу же оценил, что ребенок жив и пока ему ничего не угрожает.

– Оправдания? Это вы так называете спасение вашего сына? – хмыкнула я, не менее нагло разглядывая некогда привлекательного мужчину, вот только годы и потакание своим слабостям негативно отразились на его внешности. – Знаете, отправляясь сюда, я думала, что мне выпала честь познакомиться с умным и прогрессивным правителем. Но, видимо, эти сведения ошибочны.

– Ты забываешься, женщина! Я ведь могу тебя убить, – разозлился князь, но как-то странно, будто он сомневался в собственных словах.

– Вы уверены? – спросила я.

Умирать я не собиралась, жаль, обездвиживать магией у меня не получалось, так что придется Джанжуура убить, если он нападет.

– Только в том, что передо мной умная, своенравная, сильная и красивая женщина, которая будет хорошей матерью моему сыну…

– Хочу Вам напомнить, что я уже замужем и у меня есть собственный ребенок. Поверьте, меня не прельщает возможность променять любимого мужа, сына, родовое поместье, титул и прочее на статус вашей наложницы, – холодно перебила я мужчину. А в душе клокотала ярость, так и тянуло наговорить оскорблений, нагрубить правителю.

– Значит, ты отказываешься быть названной матерью для моего сына Азамата? – как-то преувеличенно ласково спросил Джанжуур.

Я оценила его хитрость, мало того, что он согласился с моим выбором имени для малыша, так еще хочет привязать родственными узами. Первой мыслью было наотрез отказаться от такой беспокойной чести, ведь «названная мать» для степняков весьма серьезный статус в обществе. Это значит признать перед всеми знакомыми людьми, что ты уважаешь и доверяешь этой женщине, как своей матери. Да-да, именно матери, а не жене. Стоит ли говорить, что «названая мать» для сына Князя Объединенной Степи – это почетно, опасно и ответственно? Среди степняков был в ходу обычай приглашать в «названные матери» или «отцы» богатых и влиятельных людей, которые могли отказаться только имея серьезные основания. Например, если в роду просящих были преступники или предатели.

Так что мой отказ должен быть мотивирован или это будет оскорблением, которое смывается кровью. Но и соглашаться не хотелось, потому что нюансов этого почетного статуса я не знала. Единственное, что мне было известно достоверно, это что «названная мать» не может быть женой или состоять в близкой связи с настоящим и «названным» отцами ребенка. То есть выбора у меня не было. Наоборот, на первый взгляд мое согласие приносило только плюсы, но я прекрасно понимала, что это преждевременный и, вероятно, ложный вывод. Как же мне не хватало деда, он смог бы повернуть ситуацию в свою пользу. Но придется рассчитывать на свою силу и интуицию.

– Простите, князь, – покаянно склонила голову, делая вид, что смущена. – Я сделала неверные выводы на основе ваших слов и оскорбила вас. Стать названной матерью для Азамата большая честь для меня…

Я хотела еще добавить, что недостойна ее (чести) из-за того, что засомневалась в благородстве и честности князя, но Джанжуур не дал мне сказать больше ни слова.

– Перед богами, духами предков и людьми беру в свидетели названную мать Рибианну Варрийскую и нарекаю тебя, сын мой, Азаматом. – Правитель сноровисто и точно перерезал саблей пуповину малыша. Потом подхватил ребенка на руки вместе с тряпкой, в которую он раньше был замотан и повернулся ко мне. – Я пришлю служанок, они подготовят тебя для торжественной церемонии. Она будет скромной, потому что этот день не только рождения моего сына, но и смерти любимой женщины.

Князь Джанжуур вышел, а я устало села на бортик фонтана, голова болела от переполняющих ее мыслей и эмоций. Меня мучило запоздалое сомнение, а правильно ли я поступила? Может, надо было не вмешиваться и спрятаться вместе со служанками? Во что теперь выльется моя помощь? И не сделала ли я хуже для себя и для Азамата? Ответов у меня не было, но я их обязательно найду.

– Анна?! – изумленно посмотрел на меня Саид.

До этого он метался по залу, куда препроводили всех членов дипломатической миссии. И хоть князь Мансур к ним не относился, но из-за того, что приехал вместе с нами, так же попал под подозрение в организации убийства любимой наложницы Джанжуура. Откуда я все это знала? Князь Объединенной Степи сам сообщил мне об этом несколько минут назад. Наш разговор был коротким, я даже назвала бы его монологом, потому что говорил преимущественно Князь:

– Леди Рибианна, вам очень идет наше традиционное одеяние. Я в своей жизни еще не встречал столь красивую женщину, как вы. Я рад, что сегодня наши семьи породнятся. Кстати, как вам мой город?

– О, он прекрасен, – вежливо улыбнулась я, сохраняя невозмутимость и достоинство.

Еще в бане я поняла, что меня загнали в ловушку. Смысл поступков Джанжуура от меня пока ускользал, и потому я не представляла, как выбраться из этой сложной ситуации без потерь. Оставалось только одно – набраться терпения и подождать следующего хода Князя или его врагов. Что я и сделала.

– Я рад, что он вам понравился. Жаль, что я не смогу показать вам лично все красоты моей страны и столицы, но долг памяти усопшим превыше законов гостеприимства. Вы же понимаете, я обязательно найду виновных в смерти Нияматы.