В то же мгновение он отскочил с громким визгом.

Змея с раскрытым капюшоном, мерно раскачиваясь, вся нацелилась на пришельцев.

Я засмеялся, и шакалы быстро убрались.

День, наполненный призраками, страхом и духотой, близился к концу.

После каждого приступа я, очевидно из-за слабости, долго спал. А это было некстати.

С тревогой я ждал момента, когда змея уползёт и оставит меня одного караулить ценные шкурки и продукты.

Кобра не уползла в этот вечер. Я понял, что прошлой ночью она хорошо поохотилась и теперь несколько дней может отдыхать. Но мысль, что змея осталась специально охранять меня, не оставляла расшатанного галлюцинациями воображения,

Я разговаривал с ней и смотрел в её большие блестящие глаза, стараясь увидеть в них хоть что-нибудь похожее на теплоту.

Шакалы появились, как только темнота выползла из глубоких ущелий и заполнила долину.

Едва первая тень промелькнула в неверном свете звёзд, как кобра уже стояла, грозно шипя.

Я натянул одеяло до глаз и замер в ожидании, чем всё это кончится.

Вскоре у входа собралось несколько животных. Они переминались с ноги на ногу, скулили, злобно рычали.

Наконец один стал осторожно пробираться внутрь палатки.

Тело змеи сжалось, блики на сгибах колец засветились матовым блеском. Она слегка отшатнулась и сделала стремительный бросок.

Шакал откатился, лязгнув челюстями, и больше не пытался войти в запретную зону.

Змея заструилась вокруг столба, то расслабляя, то напрягая гибкие кольца.

Кобра, принявшая боевую стойку, редко подползает к противнику. Она старается поразить его в радиусе поднятой головы.

Хотя радиус её бросков был значительно меньше возможного прохода внутрь, трусливые шакалы не решались пройти мимо такого стража.

Наконец им надоело ждать, и они убрались восвояси.

А змея ещё долго стояла в холодном свете ночи, неподвижная, грациозная и мерцающая, словно изваяние из базальта.

Два дня прошли у меня в полубредовом состоянии под страхом того, что я могу не услышать, когда придут люди. Я боялся, что, застав в палатке такую "сиделку", они или расправятся с ней, или сами могут пострадать.

Вечером третьего дня я услышал стук мотора. Когда раздались голоса людей и быстрые шаги направились к палатке, кобра, развернув капюшон, поднялась навстречу входящим.

Мои крики вовремя остановили людей. Поспешно я объяснил, в чём дело, и попросил выпустить мою "сиделку", не причиняя ей вреда.

Они сделали это с большой неохотой и с ещё большим трудом.