– Ладно, давай дальше.

– Детей я трогать совсем не хотел, а насчет девственниц вспомнил я про одну свою одноклассницу Таньку Васнецову. Страшная была, как моя жизнь. Ни у кого и желания не было ей присунуть, по-любому была чиста. Пришлось пожертвовать ей.

Зашел к ней, сказал, что погулять с ней хочу, там слово за слово. Она, конечно, удивилась, но я парень видный был и особо уламывать её не пришлось. Повел ее потом в больницу, там ее и схватили люди этого Аполлиона. Уже тогда почувствовал себя скотом.

После этого меня опять в повязке на глазах провели в тайный штаб Нимостора, а там уже стоят человек 10 вокруг деревянного стола, а на столе этом лежит привязанная Танька, совершенно раздетая, стонет, изнывает. Подходит ко мне Аполлион и протягивает нож ритуальный.

«Режь её, и ты принят», – вот что он мне сказал.

Я в шоке. Спрашиваю: «Что значит режь?»

Он говорит: «Разрежь ее грудь, вынь сердце, и ты докажешь, что можешь быть с нами в высшей лиге».

Я ему отвечаю, что не буду этого делать. «Мы договаривались, что я только приведу ее, а дальше вы сами».

Аполлион сказал на это: «Если хочешь быть с нами и служить высшим силам – ты должен быть как все и никого не жалеть. Режь, иначе сам ляжешь на этот стол».

Пока я вел сюда Таньку, я думал только о собственной шкуре, но когда мне приказали самому жестоким образом убить человека, с которым я был знаком, вот тут у меня сердечко и ёкнуло. Я был в шоке, не знал, что делать. Мне теперь было искренне жалко Таньку.

Но в итоге я это сделал. Сделал через силу, мучая самого себя. Лучше б я тогда сам сдох десять раз. Это единственный поступок в моей поганой жизни, за который я не могу простить себя до сих пор.

– Ты что, реально вырезал ей сердце?

– Да, я резал ее и сам кричал от боли. Боли, которая раздирала меня изнутри, понимаешь?

– Не оправдывай себя, ты реальная мразь…

– А ты сам бы что сделал на моем месте? А, майор? Ты в такие ситуации попадал хоть раз в жизни?

– Нет, не попадал. Просто потому что я себе таких ситуаций никогда не создаю. А ты примерно знал, на что шел.

– Не спорю. Но что сделано, то сделано. После того, как я вытащил сердце, меня сразу стошнило, а этот урод Аполлион похлопал в ладоши и сказал, что я принят и обратного пути теперь уже точно нет. Я повязан с самим дьяволом.

Я думал, на этом мой кошмар кончился. Но то, что произошло дальше – уже ни в какие рамки не лезло. Мне сказали, что наступила ночь и сейчас я увижу настоящее, истинное поклонение дьяволу. И в этот момент началось настоящее безумие. В зал привели одного ребенка, двух молодых девчонок и еще одного паренька. Их привязали к столам, а затем погасили люстры, и Аполлион одним взмахом руки зажег несколько свечей и факелов по краям огромной комнаты. Все начали что-то бормотать и встали на колени, а потом вошел он…

– Кто он?

– Цербер. Еще одна легендарная личность из высшей лиги, инквизитор и палач секты. Этот парень на вид был ровесником мне, рыжий такой, небольшого роста, с бегающими глазами и полоумным выражением лица. Этот говнюк был самой больной псих из всей этой, и без того ненормальной, компашки. Чикатило по сравнению с ним просто душка. Я не буду всё описывать, что он творил с этими бедными ребятами во время адских ритуалов, поберегу тебе нервы… Для примера могу только сказать, что у одной из девчонок он аккуратно вскрыл брюхо, достал оттуда кишки, бросил на пол и начал их топтать с безумной улыбкой на лице. А девочка была при этом еще жива и кричала, пока не умерла в страшных муках. Этот больной урод испытывал настоящий кайф от происходящего, ему просто нравилось зверски пытать своих беззащитных жертв и издеваться над ними, он излучал радость буквально от каждого крика боли…

А сам Аполлион в это время держал в руках какой-то маленький металлический шар с изображением того же символа, который был у всех адептов вытатуирован на груди. Он произносил заклинания и иногда подбрасывал шар, тот зависал в воздухе и излучал яркое синее свечение, когда очередная жертва в муках умирала. Остальные сектанты часто входили в транс и что-то монотонно выли. Звучало это на общем фоне очень пугающе.

Васильев в этот момент вспомнил про жуткий вой в больнице, который его чуть не свел там с ума.

– В общем, там творился натуральный кошмар: то тени из ниоткуда появлялись, то ветер сильный дул, хотя помещение было замкнутое, и еще всякая другая бесовщина творилась. После окончания всего этого безумия я еще долго не мог прийти в себя.

Знаешь, майор, я далеко не святой человек. Я преступник и за свою жизнь убил несколько человек по разным причинам. Кого-то, чтоб сохранить собственную шкуру, кого-то из мести. Но то, что творил Аполлион и его отморозки, вообще никак нельзя не объяснить. Для чего вся эта кошмарная расправа над беззащитными людьми? Нимостор называли себя поклонниками дьявола, но на самом деле они и есть настоящие дьяволы, натуральное первобытное зло.