Может быть, они англичане? Ведь, если мне не изменяет память, это их национальная черта?

Освобождать пленниц следовало бережно, аккуратно, прикрывая голову и жизненно важные органы. Поэтому для начала были сняты повязки и вытащены кляпы, дабы спутницы могли во всей красе лицезреть свою чудесную спасительницу и сердечно ее поблагодарить.

Что тут началось! И чего я только о себе не наслушалась: подлая предательница, графская подстилка, имперская шлюха и другие, лестные для моего сексуального опыта эпитеты.

«Хорошо, что не додумалась руки и ноги развязать ». Да уж. Тогда «добрые и сердечные» слова сопровождались бы добрыми тумаками.

Вот она, человеческая неблагодарность!

Памятуя о том, что девушкам необходимо излить накопившееся напряжение и выговориться, тем более они так долго молчали, я решила спокойненько пересидеть этот трудный для всех нас момент. Теплый плащ, извлеченный из сумки, отодвинул ночную прохладу.

— Мерзавка! — Истошный вопль Эоны вырвал меня из сладкой полудремы. — Развяжи нас. Немедленно!!!

Я широко зевнула и потянулась:

— Если вы сейчас же не прекратите обзываться, я вставлю кляпы обратно, а сама пойду дальше — искать менее шумное место для ночлега.

Казавшийся неиссякаемым источник их красноречия тотчас пересох, и наступила благословенная тишина.

— Страшна людская неблагодарность! — заламывая руки, с горьким пафосом воскликнула я. — Рискуя жизнью, спасаю их шкуры, и что я слышу в ответ?

Раскаяние, проступившее на лицах девушек, было высшим признанием моих актерских способностей.

— Но, Рель, — первой подала голос Кирина, — что еще мы могли подумать, когда очнулись в темнице, а тебя там не оказалось?

— Может быть, меня на расстрел увели... в смысле на колесование, — неподдельная обида в голосе, — или еще чего похуже, а вы сразу — предательница!

Некоторое время девушки любовались моим обиженным затылком, но надолго их терпения не хватило.

— Возможно, мы были неправы, — пошла на уступки старшая.

— Только «возможно»?!

— Хорошо-хорошо! Мы были неправы, — вышла из себя девушка. — Освободишь ты нас, в конце концов, или нет?!

— Запросто. Но только если вы пообещаете в любом случае обойтись без рукоприкладства. Слышишь, Эона? Тебя это касается в первую очередь.

Светловолосая пожала плечами и отвернулась.

— Обещаем, — ответила за двоих Кирина.

Девушки, негромко поругиваясь, растирали освобожденные от ремней конечности. И, когда я преждевременно расслабилась, одновременно ринулись на меня, прижимая к земле. Вот оно, человеческое коварство!

— Теперь поговорим на наших условиях! — пропыхтела Эона, с трудом удерживая мои брыкающиеся ноги.

— Девчонки, ну что вы, в самом деле? На земле же холодно, я заболею, а нам еще до Острова идти и идти!

— Ничего, у тебя плащ теплый, а в Неран мы с Эоной и вдвоем дойдем.

— Зачем вдвоем? Втроем веселей и безопаснее. К тому же не забывайте, меч Мариты до сих пор у меня и подарить его я еще никому не успела.

— Ничего, мы Разящую в наследство возьмем.

— Удачи не видать, — мстительно накаркала я.

Кирина тяжело вздохнула, но так просто не сдалась:

— Сейчас ты нам все расскажешь, а мы решим: брать тебя с собой или нет!

«Битых два часа кряду уговаривают идти с ними, расписывают достопримечательности, чудесный климат, а теперь какие-то условия! » Придется рассказать, выбора нет: передо мной не влюбленный рыцарь, а две скептически настроенные девицы, которым задурить голову не удастся.

— Хорошо, я все расскажу! — Лишь бы только они с меня слезли. — Но вам не кажется, что прежде надобно отдалиться от родовых владений семьи Бир? Рассвет-то приближается!

Девушки обеспокоенно переглянулись и освободили мое бренное тело.

— Ладно, — хмуро согласилась Кирина. — Разговор до утра потерпит. Но не рассчитывай, что легко отделалась. Я Ощущающая истину, и соврать не удастся.

Как будто кто-то собирался. Будем резать правду-матку, причем с большим количеством крови, то бишь подробностей.

Подобрав с земли пожитки, мы с Эоной выжидательно уставились на подругу. Та задрала голову и с минуту напряженно всматривалась в звездное небо. После чего скомандовала «За мной!» и нырнула в просвет между деревьями. Мы бодренькой трусцой потянулись следом.