Злость придала мне храбрости. Я выпрямила спину и громко произнесла:

– Мне известно, что согласно вашим правилам, за тремя предупреждениями следует наказание.

Голос мой эхом прокатился по залу, а потом замер где-то за его пределами. Повисла неестественная тишина, пока самый главный не заговорил снова:

– По нашим правилам, избежать наказания может тот, за кого лично вступается член верховного совета. Вам повезло, мой первый советник берет вас в ублажительницы. Теперь вы становитесь его собственностью.

По залу пробежал ропот неудовольствия, но глава совета прервал его громким стуком молотка, наподобие судейского. Я не знала, радоваться мне или биться в истерике. С одной стороны, я избежала позора, с другой – стала рабыней. Я перевела взгляд на Филиппа, пытаясь определить, о чем он сейчас думает. Его лицо не выражало ничего, кроме строгой сосредоточенности.

– Советник, – обратился глава к Филиппу. – Проводи ее в свои покои и возвращайся.

Филипп сошел с кафедры, и под сотнями недовольных взглядов мы двинулись на выход.

– Значит, теперь я твоя рабыня? – угрюмо поинтересовалась я, когда мы покинули зал.

– Поверь мне, это не самое худшее, что могло с тобой случиться.

Филипп шел так быстро, что я едва за ним поспевала. Миновав длинный коридор, мы вошли в лифт и стремительно понеслись вверх. Очень скоро лифт остановился, и мы оказались в огромном холле круглой формы.

– Это моя квартира. Осваивайся пока тут, а я вернусь позже.

Пока я осматривалась по сторонам, Филипп уехал.

Ничего себе хоромы! Я даже присвистнула. Только холл по размерам не сильно уступал залу, из которого я недавно вышла. А я еще не видела всего остального, куда вели несколько дверей из холла.

Широкие грани колонн были покрыты зеркалами. В каждом из них отражалась я. Рассматривая себя издалека, я испытала непреодолимую потребность подойти ближе. Как же давно я не видела собственного отражения. В первый момент даже не узнала себя. Я и забыла, какая бледная у меня кожа на лице, почти синюшная. Под глазами залегли круги. Волосы, которыми я так гордилась, утратили блеск и свисали тусклыми прядями. Довершал картину мешковатый халат, делающий фигуру худой до измождения. И это я? Почему-то представила себя рядом с красавцем Филиппом и почувствовала самый настоящий приступ дурноты.

Я присела на один из многочисленных диванов, установленных в простенках между дверями по всему диаметру холла. Интересно, для чего может служить такая большая и бесполезная с функциональной точки зрения комната? Для празднования банкетов? Слабо представляла себе Филиппа в роли гостеприимного хозяина. В голове родилась картинка, как холл наполняется разодетыми гостями, звучит музыка, между гостями снуют официанты с подносами. Почему-то подумалось, что это Новый год, и повсюду красуются гирлянды, а в центре холла возвышается огромная елка с яркой звездой на макушке.

Я прилегла на диван и закрыла глаза, чтобы лучше мечталось. Видно стресс сыграл свою роль, и мне не хотелось двигаться, что-то делать… Хотелось просто помечтать, как любила делать это дома перед сном, в те времена, когда все еще было хорошо.

Какой сейчас месяц? Наверное, конец ноября и скоро начнется декабрь, который я так любила… раньше. А потом Новый год и хлопоты с подарками, с приготовлениями. На работе запарка, как всегда в конце года. Походы по магазинам с Раей, выбор подарков ее многочисленной родне. А я ищу Витальке что-нибудь необычное, интересное и нужное. В прошлом году я подарила ему шлем, стоил он целое состояние. Зато радовался Виталя, как ребенок, когда нашел подарок под елкой.

По щекам заструились слезы. Я чувствовала, как они стекают по вискам и теряются в волосах. Прости, Виталь, что не уберегла тебя, что позволила умереть и оставить меня одну.

Филипп, одетый в торжественный фрак, приглашает на танец красивую девушку в белом бальном платье, вышитом жемчугом. Он прижимает ее к себе и кружит по залу среди других танцующих пар…

Я понимала, что засыпаю и нахожусь на грани между сном и явью. Это было такое странное и приятное ощущение, когда ты перестаешь быть хозяином собственных мыслей, и бороться с ним не хочется.

Девушка улыбается ему, а он смотрит на нее с любовью, не обращая внимания на окружающих их людей. Для них не существует никого вокруг, они живут друг другом. Он наклоняется и целует ее, поцелуй длится бесконечно долго. Я смотрю на них и понимаю, что мечтаю оказаться на ее месте. Я грежу этим поцелуем, который она украла у меня. С самой первой нашей встречи мне не дает покоя мысль, какие у него губы, что чувствуешь, когда он прижимается ими к твоим? Или я все же знаю, какие они у него? Ведь это же он целовал меня ночью, хоть я этого и не желала! Он ли?.. Я не знаю, ничего не знаю, потому что тут творятся странные вещи, в которых я невольно принимаю участие. Меня окружают уродливые женщины и красивые мужчины. И все они сумасшедшие! Или это я, все же, сошла с ума, и живу в нереальном иллюзорном мире?..