Я больше не Черная королева подиума. Я женщина без прошлого и будущего, я бессердечная красавица со шрамами на сердце. Авария уничтожила все, чем я жила, но и это ничто, в сравнении со встречей, которую приготовила мне судьба. И спасший меня Красавец – не Красавец вовсе, а бездушное двуликое Чудовище. И что уже завтра на первых полосах всех газет напишут его ядовитое: «Я купил себе новую игрушку». А я навсегда запомню шепот в темноте: «Ты встанешь на колени, Черная королева, и будешь умолять не снимать с тебя ошейник…»
Часть первая
Глава первая: Аврора
Ничего нельзя предугадать, все происходит под небом,
которое ни о чем не предупреждает
— Он просто чудесный!
– Марго щебечет, словно птица, баюкая племянника на руках. Правда, она больше похожа на коршуна, и, окинув взглядом лица Наны и ее чумового муженька, я поняла, что им и самим не по себе от мысли, что теперь придется как-то отбирать у этой наседки собственного сына.
— Ты в порядке?
– Нана подвигается ко мне, гладит по плечу.
— Да, в полном, - лгу я. Как будто все они не знают, что я «не в порядке» уже очень давно.
Честное слово, мне не стоило сюда приезжать. И я сделала все возможное, чтобы подкрепить отказ парочкой надежных аргументов.
Во-первых, последние шесть месяцев я вообще не появляюсь на людях, коротая дни в своей маленькой квартирке под крышей высотки в паре кварталов от центра. Я больше не хожу по магазинам, не бываю на вечеринках, не смотрю телевизор, в моем доме разбиты все зеркала кроме того, что висит в ванной. Я стала практически гуру в умении интернет-покупок одежды, обуви, продуктов и бытовой техники. Я больше не трачу деньги на дорогие абонементы в спортзал, потому что в подвале моего дома есть суровая мужская «качалка», где я - единственная девушка. За полгода я научилась не обижаться на «мелкую», «сопливую», «тощую» и доросла до «пуговицы». Надо видеть лица сорокалетних мужиков - а там только такие, никаких гламурных принцев - которые до сих пор дергаются и хотят подстраховать, когда я подхожу к штанге.
Во-вторых, я больше не Черная королева подиума. Я просто Аврора Шереметьева - и моя жизнь перечеркнута аварией, подробности которой газетчики до сих пор смакуют с остервенением дорвавшихся до мозговых костей голодных псов. Любое мое появление на публике тут же поднимает новое бурление. Месяц назад, когда я рискнула выползти из своего логова, эти стервятники преследовали меня несколько кварталов. Все кончилось моей разбитой машиной. Опять.
Все, хватит с меня всего этого.
Я быстро подымаюсь, бормочу извинения пополам с притянутыми за уши отговорками о не выключенном утюге. Счастье Наны и ребенок у нее на руках - это слишком большая красная тряпка для моего внутреннего быка по кличке «Сожаление». Хвала богам, Нана не из болтливых, и Марго до сих пор ничего не знает ни о моем случайном залете, ни о том, что в тот день, когда я осознала, что оставлю ребенка вопреки желанию его отца, мое тело решило иначе.
Счастье Наны слишком яркое и горячее, и оно обжигает. И это последнее, что нужно моим незажившим ранам.
— Аврора, подожди!
– Нана ловит меня за руку, удерживая на месте, хотя до спасительной двери остается всего несколько шагов.
– Тебе не обязательно уходить. Ты можешь остаться у нас. Я поговорила с Р’раном и он не против. Думаю… тебе нужен кто-то рядом.
Обалдеть. Она все решила, договорилась и принесла на блюдечке.
Я люблю свою младшую сестру, но иногда, вот как сейчас, она дико раздражает. И все же я сдерживаюсь. Она не виновата, что родилась такой мягкой, и не заслуживает того, чтобы нерадивая сестра марала своей желчью ее идеальное счастье.
— Спасибо за предложение, солнце, но я прекрасно справляюсь сама. Наслаждайся жизнью. Я люблю тебя.
Я чмокаю воздух у нее за ушами и быстро, пока Нана не увидела грусть на моем лице, ухожу.
В последнее время я стараюсь сама не садиться за руль. После той аварии еще несколько месяцев ходила к психологу, справляясь со страхом дороги и кошмарами. А когда, наконец, отошла, попала в аварию снова. Правда, тогда уже по своей вине, потому что пыталась сбежать от папарацци. К счастью, в нашей семье есть сестра, которая вытащила золотой билет, и Р’рану Шад’Арэну хватило пары звонков, чтобы информация об инцидент не просочился в прессу.
Но сегодня придется вести самой, потому что водитель…
Я кривлюсь, вспоминая нашу утреннюю перепалку. Характер у меня и до аварии был не сахар, а теперь, как говорит Марго, я стала просто мегерой. Так проще жить: отсекать от себя людей, которые не в состоянии вынести темную часть меня, потому что свою «светлую» сторону я ненавижу всей душой. Она сделала меня слабой, позволила увлечься не тем человеком, сделала слепой и наивной.
«Все хорошо, Аврора, - уговариваю себя, садясь за руль. Глубоко и рвано дышу, пытаясь успокоить текущую по венам панику.
– Сюда же ты как-то доехала без приключений. Все будет хорошо, просто уже заводи мотор и поехали отсюда, пока в светлую голову Наны не пришла еще одна идея насчет твоего спасения».
Я вожу маленькую черную машину: неприглядную, неприметную, такую, которая легко затеряется в потоке автомобилей на магистрали или запросто проскользнет даже в узкий переулок.
Медленно, но все-таки выезжаю за ворота шикарного особняка Шад’Арэнов.
И только когда он полностью исчезает из зеркала заднего вида, сильно, до крови, кусаю себя за губу. Я так завидую ей, моей маленькой и покладистой Нане. У нее есть все: верный любящий муж - первый красавец, деньги, положение, сын, любимое дело, в которое она, несмотря на недавние роды, так рьяно окунулась, что не удивлюсь, если в скором времени громко заявит о себе. А ведь это должна была быть я: Аврора Шереметьева, Черная королева подиума, самая яркая звезда на модном небосклоне, та, чьего мимолетного взгляда добивались миллионеры и актеры первой величины. А теперь от прошлой жизни у меня остался только шрам, из-за которого я вынуждена носить по-монашески застегнутые под самое горло платья.
Я до судороги сжимаю пальцы на руле. Воспоминания о горящей машине, об отражении в проклятом осколке собственного изувеченного ужасом лица - все это ничто в сравнении с той болью, которую я испытываю, глядя на сбывшуюся у другой мою собственную мечту. Нана не виновата, но я все равно чувствую ее воровкой.
Напряжение в салоне душит. Воздух становится плотным от моего тяжелого дыхания, поэтому я наугад нахожу радиостанцию и добавляю звук. В виски бьет несвязный хаос электронных звуков и ударных.