А еще он был красив. Казалось бы, при чем здесь красота? Еще один дар Судьбы. Высокий, мощный, с чеканными чертами лица – благородный муж, настоящий герой. Люди с радостью и воодушевлением отдавались во власть его харизмы. Он мог бы вести за собой не только армии, но и народы… Мог бы. Если бы не был столь простодушен. Высшее благо и процветание народа не было для него пустым звуком. Исцелить раны мира он был не очень-то способен, но защищать от напастей готов был самолично. Восстановление справедливости, вопреки собственной выгоде и здравому смыслу… в древности такие герои уходили в благородные разбойники. Или основывали империи.

Наставник не удивился, когда понял, что Уль Таль не заменит его на стезе Учителя. Он слишком крепкими нитями привязан был к людям, их мелким проблемам и бытовым неурядицам. Когда обучение было закончено, юный воин вернулся в родную деревню. В последний раз Учитель Доо видел своего ученика преисполненным азарта и воинственного пыла. Из кайджунских степей на Шусин шел демон, уничтожая все на своем пути. Словно картонные игрушки разметал он каменные заставы Тулипало, растоптал и разогнал их войска… кочевникам степей, кстати, тоже досталось, но они смогли беспрепятственно покинуть земли, в которых бушевал пришелец с изнанки. Это был тот противник, о котором мечтал Текудер, ведь для повседневной жизни, жизни обычного человека, его таланты были слишком выдающимися. Судьба не ставила перед ним тех задач, которые требовали бы применения того уровня силы, которым он обладал. Битва с демоном была предрешена.

– И как он погиб? – образ из легенд стал живым человеком, со своими достоинствами и недостатками. Вызывал сочувствие.

– Никто не способен перенести те страдания, которые вызывают раны, нанесенные взрослым сильным демоном. Есть для этого причины. Вот и он не выжил… и меня не было рядом для того, чтобы провести полагающиеся ритуалы. Я привез бы к нему Дэйю, она знает многое… но пока весть достигла моих ушей – он умер.

– А как же ваша связь? Связь учителя и ученика?

– Ты забыл, – мягко напомнил наставник, – Текудер уже не был моим учеником. Судьба развела нас подальше друг от друга.

Печально. Что тут можно сказать? Только помолчать, отдавая дань памяти легендарному воину. Вот так, в молчании, мы и приблизились к родной деревне героя, где он родился, которую защищал и где упокоился среди родных и близких.

Спешились рядом с широко открытыми воротами подворья, куда нас направили, старательно называя местный трактир гостиным двором – как оказалось, с полным на то правом. Хозяйственные постройки, конюшня и большое добротное строение на каменном фундаменте – редкость для царства бескрайних трав и густых лесов – возвышались над скромными домами сельчан. Изнутри доносились истеричные женские вопли, звяканье металла, треск ломаемой мебели, глухие удары и грязная мужская ругань.

– Что там? – спросил я у одного из чумазых мальчишек, которые сидели у забора, пожирая глазами дверь трактира.

– Дядька Кудя снова нажрался, – бодро отрапортовал малец.

– А кто у нас дядька Кудя?

– Шамашедший, – прошепелявил совсем малолетний болельщик, азартно подпрыгивающий рядом. – И алкаш. Так мамка говорит. А батька велит не ходить за ним. Он страшный, – и метко плюнул сквозь дырку на месте переднего зуба в курицу, с квохтаньем носящуюся по двору.

С грохотом дверь распахнулась, и трое крепких мужчин с трудом вытолкнули из проема косматого великана. Тот упал в пыль двора и попытался подняться, но был настолько пьян, что снова свалился.

– Ты здесь давно не живешь! – кричал выскочивший хозяин с наливающимся под глазом синяком, вытирая лицо несвежим фартуком. – Пшел к себе, а то мои ребята еще раз тебе поддадут!

Мужик глухо зарычал и все же смог самостоятельно встать на ноги. С гоготом один из вышибал пнул его в живот… нога оказалась перехвачена в воздухе. Хрустнула кость. Остальные опасливо отступили и теперь обходили буяна с двух сторон, крепко сжимая в кулачищах деревянные дубинки. Я уже предвкушал удовольствие от потасовки: было у меня подозрение, что пьяница, вокруг которого клубилось марево сырой энергии изнанки, разделал бы всех под орех, но холодный голос наставника вмешался в происходящее.

– Что здесь происходит?

Вышибалы застыли, ожидая команды хозяина.

– Да вошь подзаборная лазит тут, людям спокойно отдыхать не дает! – объявила жена трактирщика, протискиваясь из-за спины мужа и трогательно баюкая в руках весьма увесистую скалку. – Вали отсюда, скотина! – рявкнула она пьянице и ласково пропела, обращаясь к нам. – А вас, дорогие странники, прошу в залу. Накормим, напоим, спать уложим. Не обращайте внимания, это дядька Кудя, наша местная диковина. Почудит и успокоится.

Пьяница, пошатываясь, шагнул было назад к двери, но храбрая хозяйка сурово погрозила ему скалкой. Мужик втянул голову в плечи, развернулся и побрел к боковой калитке в заборе. Мальчишки с улюлюканьем кинулись следом:

– Дядька Кудя господин, на носу горячий блин!.. Дядька Кудя дурак!.. Дурак-дурачок, завалился на бочок!!! – в широкую спину мужика полетела пригоршня овечьих орешков, высохших под прохладным осенним солнцем.

– От ить сорванцы! – трактирщик хохотал сочным басом, жена с подвизгиваниями вторила ему. – Дети, что с них возьмешь…