– Мое имя ничего не скажет Вам, уважаемый Иса, но когда-то я служил Вашей семье... – начал он, удобно устроившись в пыльном кресле.

Я сгрузил с принесенного из кухни подноса традиционный чай.

– Угощайтесь, благословенный Судьбою гость, – подвинул в его сторону чашку и кивнул на вазочку со сладостями, мысленно возблагодарив «БакОлейную лавку». – Надеюсь, моя семья была хорошим нанимателем.

– Между нами нет недопониманий, – кивнул с достоинством, но к угощению не притронулся, – поэтому я вновь выполняю их поручение...

Он передал мне небольшой саквояж, до этого мирно стоявший у ножки кресла.

– Здесь Ваше содержание на следующие шесть месяцев и письма родных, – пригубил чай и даже не поморщился, а ведь заваривал его я сам. Хорошая выдержка. – Могу ли узнать, кто поселился с Вами в этом доме? Есть ли проблемы?

– Нет, – заел терпкую горечь напитка конфетой из сладких бобов, – проблемы у меня в данный момент отсутствуют. Семье передайте, что беспокойства по поводу моей судьбы испытывать не стоит. Я продолжаю обучение по своему собственному разумению и графику, с тем учителем, который меня вполне устраивает.

– Вы обучаетесь клоунаде? – язвительно осведомился визитер.

Я был шокирован бестактностью замечания и практически откровенным признанием в слежке, поэтому ответил сухо:

– В том числе.

– Простите, – гость склонил голову, – но все же присутствие постороннего лица в уединенном доме с несовершеннолетним... это несколько неосмотрительно, не так ли?

Я мучительно искал объяснение, способное удовлетворить сурового Шипа, а через него и всю мою занудную семью... и не находил его. Но на помощь своему косноязычному ученику, неслышно ступая мягкими тапочками, пришел наставник.

– Доброе утро, – удержал меня от демонстративного поклона, надавив на плечо. – Сиди, Аль-Тарук.

Он опустился в пустующее кресло и властно посмотрел на визитера:

– Не кажется ли Вам, что врываться в чужой дом лишь для того, чтобы упрекнуть его хозяина, – несколько невоспитанно? Вы можете подтвердить Ваши полномочия?

– Не менее невоспитанно, чем врываться по любому другому поводу, – парировал Шип. – Могу ли я ознакомится с документами, удостоверяющими Вашу квалификацию и личность?

– Нет, – развел руками Учитель Доо, – не можете. Терн Пиккья над кандалами... Вы сыщик. Но не государственный, их курируют Иса. Поэтому Вы здесь неофициально, а частному лицу никто не обязан объяснениями.

– Так рассуждать могут лишь те, кому есть что скрывать... – ядовито заметил Шип.

– Или те, кто оберегает свое личное пространство от вторжения посторонних, – парировал наставник. – Но я не буду усугублять возникшие между нами противоречия. Можете доложить Иса, что их сын в надежных руках Учителя Доо.

Сыщик встал и низко поклонился:

– Аландар Делун Пиккья, к Вашим услугам, Учитель Доо. Я рад, что Вы не просто мифический персонаж... Вам ведь сейчас, насколько знаю, должно быть около трех сотен лет?

– Оставьте, Аландар Делун, мы все не молодеем... – Учитель довольно засмеялся и махнул рукой. – Вы въедливы, как Ваш покойный дедушка: вот уж кто был по-настоящему мифический персонаж. Ведь это он привел вашу семью к Пиккья, не правда ли? И он давно бы попросил меня снять любимую шапочку.

И наставник, впервые за все время пребывания в доме, снял свой хэ-е, «лотосовый листок» беззаботного скитальца [8]. Я с восторгом таращился на изысканное сочетание черных и белых прядей волос. Добрый десяток шпилек скрепляли пышный полосатый пучок. Сыщик снова согнулся в низком поклоне.

– У меня нет больше вопросов, уважаемый. Прошу прощения. Разрешите удалиться?

– Удаляйтесь. Ученик, проводи гостя.

Уже стоя одной ногой за порогом дома, Шип обернулся и посмотрел мне в глаза:

– Даже не знаю, завидовать тебе или сочувствовать, парень... – его грубоватые слова почему-то принесли радость. – Мне приказано быть рядом. Еще встретимся.

– Значит, мифический персонаж? – вернулся в зал для приема гостей и с неудовольствием отметил его ветхую роскошь.

А недавней ночью здесь царила изысканная пышность... Жаль, что нельзя было оставить себе те прекрасные штуки.

– Есть немного... – Учитель Доо задумчиво рассматривал чайник. – Твоим чаем можно пытать врагов.