Юлия Морозова.

Этой ночью я наконец отдохнула, моя истерзанная душа, не перестала болеть, а занемела как от заморозки у дантиста, фантом боли хоть и кружил где-то рядом, но не касался. Утром мне снились нежные объятия Шайша, его древесный запах с ноткой цитруса. Во сне я долго ласкала его и призывно потиралась, ловила губами его напряженные соски, лизала их прикусывая, слушая сдавленные стоны. Как же я скучала! Почему он еще не во мне? Просунула руку в трусы, опустила их, и крепко обхватив, ласкала напряженную плоть. В полу дреме я начинаю понимать, что на Шайе трусов быть не может, да и пахнет он корицей и сандалом. Потом подлый мозг подкидывает вчерашние воспоминания и я в с ужасом открываю глаза. Это пи…ц!!!

Ошарашено смотрю на Ададжи, который уже в полном неадеквате, стонет и изгибается ПОДО МНОЙ! Я полностью залезла на ирлинга, его трусы спущены, а моя рука вместе с зажатым в ней членом между нашими телами. Что делать? Сбежать было совестно, это же я раздраконила его. Член в моей руке звенел от напряжения, мужчина дрожал крупной дрожью. Дам ему разрядку, пусть потом меня убьет. Не без собственного возбуждения начала гладить и сжимать без того перенапряженный член. Страх перед гневом Ададжи делал мое удовольствие в сто раз острее. Мужчина уже видел, что я не сплю, но смотрел на меня с такой мольбой, желанием и отчаянием в голубых глазах, что одним взглядом просто вынес мне мозг. Я еще сильнее сдавила ствол, а большим пальцем стала легко и едва касаясь гладить уже мокрую головку, теперь мне не хотелось, чтобы все быстро кончалось. Ададжи уже не стонал он поскуливал, а его глаза взрывали остатки моего благоразумия. Второй рукой я зарылась в его белой гриве, сильно прихватив волосы у самой кожи, и резко поцеловала, навязывая ему свою игру, кусая губы и жестко трахая его рот своим языком. Ирлинг стонал мне в рот и кончил с громким криком, теряя сознание.

Я с трудом на дрожащих от сильнейшего возбуждения ногах, побежала на кухню, принесла стакан воды и побрызгала на мужчину. Было все еще довольно страшно, как он отреагирует, на все это когда очнется, но оставить того, кто помогал мне, без чувств не могла. Пока он приходил в себя, решила сделать доброе дело, а заодно и продлить свое удовольствие и обтерла его от семени.

– Ты издеваешься, или хочешь продолжить? – охрипшим голосом, почему-то с нескрываемой грустью, вместо усмешки, спросил Ададжи.

Прикидываться или говорить какую-нибудь язвительную чушь не хотелось. Пусть раньше я не задумывалась об ирлинге в этом ключе, но он мужчина, с которым я сходила с ума от страсти еще пару минут назад. И, чего греха таить, сейчас хотела именно его до дрожи в коленях. Сейчас мне не на что было спихнуть свое помешательство, никаких привязок к нему у меня нет и это именно моя страсть. Поэтому решила сказать ему свою горькую правду:

– Хочу, но не буду. Боюсь, не оценишь моего нового порыва. Да и с мужчинами у меня и так явный перебор

– Мужчина – это тот, кто любит, бережет и заботиться о своей женщине, а у тебя перебор с трусливыми шатхами* (вонючее парнокопытное), – сказал Ададжи, подошел ко мне и крепко поцеловал.

– Я хочу быть твоим мужчиной, но подожду, когда ты сама меня захочешь им видеть, – выбил почву из под моих ног своим признанием ирлинг и пошел к себе обнаженным давая оценить совершенство своего крепкого тела.

Остальной день прошел для меня как в тумане. Я ни на чем не могла сосредоточиться, мысли без конца убегали в сегодняшнее утро, подкидывая мне картинки с шалыми глазами Ададжи, его волосами сжатыми в моем кулаке, вкусом его губ, стоны. Всеее… Это просто невыносимо. Решила прогуляться к ручью недалеко от деревни. Я десять лет с мужем практически не получала разрядки, но такой боли от неудовлетворенности не испытывала. Даже не пыталась облегчить свое состояния, понимала это бесполезно, пульсирующая внутри пустота никуда не денется. Я чертовски сильно его хотела, не было никаких искр из глаз, никакого помешательства, только сумасшедшее желание его тепла рядом, во мне.

Вечер наступил не заметно, я позвала Сириуса и направилась домой. Было страшно, как перед самым первым свиданием, когда адреналин в крови зашкаливал и позорно потели ладошки.

– Ты голодная целый день, пойдем, буду тебя кормить, - в своей немного грубоватой манере сказал Ададжи.

– Чем ты меня будешь кормить? – спросила я, не потому, что мне было интересно, а лишь бы не молчать краснея как пятиклассница.

– Варха, запеченная с овощами и сладкий пирог.

– Ого! Ты даже выпечку готовить умеешь? – продолжала я нести какой-то бред

– Я много чего умею - многозначно сказал ирлинг, а я зависла от его хриплого голоса.

Поела я совершено не чувствуя вкуса еды, но не забывала при этом активно нахваливать кулинарные способности мужчины. А этот невыносимый тип улыбался в своей загадочной манере, когда не поймешь: доволен он, или ехидничает, видя мое незавидное состояние.

И вот настал час Х. Пора ложится спать. На стуле я нашла новую сорочку и постиранные глаженные вещи. Надела и улеглась мучительно ждать. Прошло примерно два часа, а его все не было. Я изводилась от страха и отнюдь не перед кошмарами, боялась, что не придет. Может он передумал?

И вот он прошел в комнату крадучись, наверное, думал, что я сплю. Стало довольно обидно, что он не шел специально, но идиотское возбуждение не спадало. Он откинул одеяло и тихонько застонал, этот стон резанул по моим оголенным нервам.

– Ты не спишь- сказал Ададжи и это был не вопрос.

Ели честно от обиды я хотела симулировать, но передумала.

– Нет.

– Мне лучше прийти позже.

– Боишься нового изнасилования? – от досады не могла не съехидничать я. А мужчина с рыком придавил меня к кровати всем телом, потираясь о меня своим каменным стояком: