Буданов стреляет, но руки дрожат, тем более, что прицел скривился, а до идущих в самом хвосте танков Е-10 и Е-5 еще достаточно далеко. Снаряд пролетает буквально в двадцати сантиметров о правого борта и рвется далеко сзади.

Под ноги Ивана падает пробитый пулеметной очередь, шестой номер артиллеристского расчета. Бедная "Шестерка", ( по одной из версий, слово "Шестерка" в блатной среде возникло из-за того, что шестой номер в артиллерии, только и делает, что подносит снаряды. Есть также версия, что шестерка, так низшая масть в картах!). Лицо Буданова забрызгано кровью, которая неприятно разъедает порезы.

Солдат Кравцов бросился к маленькой, но полной взрывчатки танкетке "Голиафу". Эта модель в отличии от управляемой по радио машины "Шахматный конь" имеет присоединенные провода, и её можно обездвижить ударом саперной лопаты.

И Кравцову это удается. Ловкая подсечка и, карликовая танкетка, потеряв управление, ткнулась в земляную насыпь. Однако сам Кравчук почти сразу же получил пулю, из крупного калибра пулемета в плечо. А это 13,5 миллиметров... Просто подбрасывает от сотрясения тело, а внутренности солдата разбиты. Шок...

Танков много, а за ними еще прут бронетранспортеры, мотоциклисты, грузовики, и тянут артиллерию на механической тяге.

Противник пропахивает стоящие перед собой батареи, уже почти все пушки просто замолчали, и горловины( или точнее жерла) беспомощно уставились в небо. И гибнут солдатики... А вот самая армада начинает идти вперед. Буданов выпустил на сей раз точнее снаряд, но усталости и сотрясения мозга, перепутал цель, послав в лобовую броню непробиваемого "Фердинанда". 300 - миллиметровая плита отразила "гостинец"... Буданов сплюнул от досады:

– Ну почему Господи в нашем мире везет только мерзавцам!

Послышался голос Никулина:

– Не расстраивайся Иван! Смотри, Прохоров уже спешит к нам на подмогу!

Буданов оглянулся... Поворот шеи стоил просто изуверской боли, земля чуть не ударила полковника у лицо, он едва успел, падая подставить руку. Перед глазами поплыли цветные круги, майор часто, часто заморгал, зенки слезились.

Никулин воскликнул:

– Не раскисать! Мы соколами смотрим - орлами парим! Мы в воде не тонем, в огне не горим!

Буданов смог рассмотреть идущие на подмогу танки. Башни у Т-34-85 такие маленькие, что кажется, будто это просто танкетки, а вовсе легендарная машина в более правильной истории выигравшая вторую мировую войну. Не будь майор изрядно потрясен( из раны в голове стекала жгучая смесь пота и крови!), то он конечно бы снова бросился к орудию, стараясь уложить еще одну вырвавшуюся из пепла гитлеровскую машину( хотя Гитлер и не был убит. Он запретил себя так величать, а просто фюрер. Но фашистов называли по привычке гитлеровцами - впрочем все еще сохранялось приветствие - Хайль Гитлер! Первый фюрер по-прежнему Бог, а кто-то второй - пока еще в сознании немцев лишь исполняющий обязанности Всевышнего!).

Буданов смотрел... муть перед глазами рассеивалась, и было очевидно, что русских слишком мало, чуть больше тридцати, против как минимум пары сотен немецких. И что самое паскудное их подбивают на дистанции "Тигры", " Фердинанды", "Пантеры" , и даже "Паттоны" и "Геринги". Сколько разрывов скорострельных орудий, а советские машины пока даже не отвечают... Уже несколько танков Т-34-5 подбито, а у двух машин от попадания 105-миллиметровых снарядов "Тигров"-5 просто сорвало башню, покореженные и смятые они как сбитые с голов шапки валялись на израненной и опаленной траве.

Буданов вдруг понят, что такая атака откровенное самоубийство. Советские такни при таком большом количестве вражеских машин, в том числе и тяжелых не смогут просто подойти вплотную. Кроме того Т-34 из-за несовершенства трансмиссии и коробки передач не так уж легко разогнать до предельной скорости особенно на рокаде( то есть не гладкой поверхности). Тигры и Пантеры весьма скорострельные, их пушки заимствованы из зениток, и в них даже вращающаяся полка помогает заряжающему.

Майору хочется закричать во все горло: "Что вы делаете ребята, нельзя же так!". Но оно буквально треснуло, как брошенная в кипяток принесенная с мороза бутылка. И тут вдруг послышалась песня. Похоже, что юный сержант Никулин решил умереть с музыкой:

Сражаться с тьмой поверьте наслажденье,

Не надо жинкам глупым слезы лить!

Порой пасует в пыль воображенье,