И с этим обе фигуры растаяли в темноте.

– Что будем делать, Ааз?
– лихорадочно прошептал я.

Он, казалось, не слышал меня.

– Бесы!
– презрительно фыркнул он, весело потирая руки.
– Какая удача!

– Ааз! Они же собираются убить меня!

– Хм? Расслабься малыш. Как я говорил, бесы доверчивы. Если бы они действительно умели думать, они бы застрелили нас без разговоров. Я еще не встречал беса, которому не смог бы заговорить зубы и обвести вокруг пальца.

Он чуть склонил голову, прислушиваясь.

– Они уже возвращаются. Просто следуй моему примеру. Ах, да... Чуть не забыл. Когда я дам тебе намек, сбрось личину с моих черт.

– Но ведь ты говорил, что они не могут нагнать...

Я оборвал фразу, так как вновь появились два беса. Они вели между собой боевого единорога. Капюшоны их плащей были откинуты, открывая их черты. Я умеренно удивился, увидев, что они выглядят людьми, нездоровыми, но тем не менее, людьми. И тут я увидел Квигли.

Он деревянно сидел верхом на единороге, кренясь взад-вперед в такт шагам единорога. Его глаза неподвижно смотрели вперед, а правая рука была поднята вверх, словно бы отдавая честь. Свет костра отразился от его лица, словно от стекла, и я с ужасом понял, что он теперь не был больше живым, а статуей из какого-то неизвестного материала.

Любая уверенность, какую я мог приобрести от успокоений Ааза, одним махом покинула меня. Доверчивы они или нет, бесы играли наверняка, и любая ошибка, допущенная нами, будет, по всей вероятности последней для нас.

– Кто это?
– спросил, перебив мои мысли Ааз.

Я сообразил, что опасно близко подошел к показыванию предательских признаков узнавания статуи.

– Для этого еще будет время позже, если оно действительно будет, сказал Хиггенс, мрачно бросая поводья единорога и поднимая арбалет.

– Да, - откликнулся, как эхо, Брокхерст, делая ход Хиггенса своим арбалетом.
– Сперва требуется уладить дело с объяснением, Трокводл.

– Господа, господа, - успокаивающе вмешался Ааз, шагнув между мной и арбалетами.
– Прежде чем вы продолжите, я должен настоять на том, чтобы представиться как подобает. Если вы мне дадите минутку, пока я удаляю свою личину.

Вид двух арбалетов так сильно напугал меня, что я чуть было не пропустил намек. К счастью, я сумел собрать свои рассеявшиеся чувства и закрыл глаза, неуверенно исполняя заклинание смены черт для возвращения Ааза к его нормальной сомнительной внешности.

Не уверен, какой реакции я ожидал от бесов при этом превращении, но увиденная мной, превзошла все мои ожидания.

– Нижние Боги побери!
– ахнул Брокхерст.

– Извращенец!
– ахнул Хиггенс.

– С вашего позволения, изверг!
– улыбнулся Ааз, показывая все свои заостренные зубы.
– И никогда не забывайте этого, други-бесы.

– Слушаюсь!
– тявкнули они хором.

Они стояли изумленные, с отвисшими челюстями, с болтающимися в руках забытыми арбалетами. Из-за их полной ужаса реакции я начал подозревать, что несмотря на всю свою похвальбу, Ааз, наверное, рассказал мне далеко не все о своем измерении и о репутации его обитателей.

Ааз проигнорировал из взгляды и снова шлепнулся на свое место около костра.

– А теперь, когда это установлено, почему бы вам не положить эти глупые арбалеты и не присесть, чтобы мы могли поговорить, как цивилизованные люди, а?

Он сделал нетерпеливый жест, и они поспешили подчиниться. Я тоже вновь занял сидячее положение, не желая быть единственным оставшимся стоять.

– Но...что за... почему вы здесь... сударь...если вы не возражаете против этого вопроса?
– сумел наконец выдавить весь вопрос Брокхерст.

Каким бы он не был некомпетентным бесом, он, безусловно, знал, как пресмыкаться.

– А!
– улыбнулся Ааз.
– Это целая история.

Я устроился поудобнее. Это могло занять немало времени.

– Меня вызвал через барьер между измерениями некий Гаркин, один маг, которого я никогда особенно не уважал. Он, казалось, ожидал каких-то неприятностей от соперника и жаждал заручиться моей помощью в предстоящей потасовке. Ну, как я уже сказал, Гаркин мне никогда не нравился, и я не особенно рвался присоединиться к нему. В своей настойчивости он начал становиться до такой степени неприятным, что я уже подумывал отойти от своей нормальной добродушной натуры и предпринять против него какие-нибудь действия, как вдруг появляется никто иной, как Трокводл, оказавший мне услугу, всадив стрелу в старого ворошителя грязи.