Он опять обнажил свои клыки в улыбке. Я сильно хотел согласиться с ним, но я не имел даже смутного представления, о чем он говорит.

– Вы все еще не сказали, что случилось.

– Случилось то, что этот вонючий грязелюб отнял у меня мои способности!
– взревел он, забыв про свое самообладание.
– Я заблокирован! Я не могу ни хрена сделать, пока он не снимет своего глупого шуточного заклятия, а он не может, потому что мертв! Теперь ты понимаешь, меня, фантик плюшевый!

Я понял и принял решение. Спаситель он или нет, но лучше было бы, если бы он вернулся туда, откуда взялся.

– Ну, если я смогу что-нибудь сделать...

– Сможешь, Скив, мой мальчик.
– Ааз снова стал сплошное мурлыкание.
– Все, что тебе требуется, это разжечь огонь под старым котлом, или что там у вас есть, и снять это заклятие. Тогда мы можем отправиться каждый своей дорогой и...

– Я не могу этого сделать.

– Ладно, малыш.
– Его улыбка стала немного более принудительной. Я буду держаться поблизости, пока ты не станешь на ноги. Я хочу сказать, для чего же еще существуют друзья?

– Дело не в этом.

– Чего ты хочешь? Крови?
– Ааз больше не улыбался.
– Если ты попытаешься меня грабануть, я...

– Вы не понимаете!
– отчаянно перебил я.
– Я не могу этого сделать, потому что не могу этого сделать! Я не знаю, как!

Это его остановило.

– Хмм. Это может стать проблемой. Ну, вот что я тебе скажу. Вместо того, чтобы стаскивать это заклятие здесь, что ты скажешь насчет того, чтобы просто вышибить меня в мое родное измерение, а там уж я найду кого-нибудь, кто снимет его.

– Этого я тоже не могу сделать. Вы вспомните, я же говорил вам, что никогда не слышал об...

– Ну, а что же ты м о ж е ш ь делать?

– Я могу левитировать предметы... ну небольшие предметы.

– И?
– поощрил он.

– И... э... я могу зажечь свечу.

– Зажечь свечу?

– Ну... почти.

Ааз тяжело опустился на кресло и закрыл лицо руками. Я ждал, когда он что-нибудь придумает.

– Малыш, в вашей дыре есть что-нибудь выпить?

– Я принесу вам воды.

– Я сказал выпить, а не чем-нибудь помыться!

– О, слушаюсь.

Я поспешил принести ему кубок вина из хранимого Гаркиным небольшого бочонка, надеясь, что Ааз не заметит, что кубок не особенно чист.

– Что оно сделает? Поможет вам вернуть ваши способности?

– Нет. Но оно, возможно, поможет мне почувствовать себя немного лучше.
– Он опрокинул вино одним глотком и пренебрежительно посмотрел на кубок.
– Это самый большой сосуд, что у вас есть?

Я отчаянно огляделся, но Ааз уже меня опередил.

Он поднялся и вошел в пентаграмму и взял жаровню. Я по прошлому опыту знал, что он была обманчиво тяжелой, но он нес ее к бочонку, словно она ничего не весила. Не трудясь выбросить гаркинское варево, он наполнил ее до краев и сделал большой глоток.

– А! Вот так-то лучше, - выдохнул он.

Я почувствовал легкую тошноту.

– Ну, малыш, - молвил он, смеривая меня оценивающим взглядом, похоже, мы связаны с друг другом одной веревочкой. Положение не идеальное, но это все, что у нас есть. Время закусить пулю и разыграть сданные карты. Ты ведь знаешь, что такое карты, не правда ли?

– Конечно, - подтвердил я, слегка уязвленный.

– Хорошо.

– А что такое пуля?

Ааз закрыл глаза, словно борясь с какой-то внутренней смутой.

– Малыш, - произнес он, наконец, - существует приличный шанс, что это партнерство сведет одного из нас с ума. Скорее всего, это буду я, если ты не сможешь отделаться от тупоумных вопросов на каждом втором предложении.

– Но я же не понимаю и половины сказанного вами.

– Хмм. Вот что я тебе скажу. Попробуй накапливать вопросы и задавай мне их все чохом раз в день. Лады?

– Я постараюсь.

– Отлично. Итак, вот как я рассматриваю ситуацию. Если Иштван нанимает в убийцы бесов...

– А что такое бес?

– Малыш, ты дашь мне передохнуть?

– Извини, Ааз. Продолжай.

– Правильно. Ну, гмм... вот и случилось!
– он обратил взор к небесам, призывая их в свидетели.
– Я не помню, о чем говорил!

– О бесах, - помог я.

– О! Верно. Ну, если он нанимает бесов и вооружает их нестандартным оружием, это означает только одно - он снова принялся за свои старые фокусы. Ну, а поскольку у меня нет моих способностей, я не могу убраться отсюда и поднять тревогу. Но тут-то, малыш, и вступаешь в игру ты... Малыш?