Советник поморщился. Офицеры за спиной Занзаса разразились хохотом. Занзас ухмыльнулся. Да, не повезло Внешнему с ребенком. Мелкий, никчемный, трусливый. Такой не противник Варии. Правда, настораживало репетиторство Реборна, но даже самый лучший киллер не сможет сделать из тряпки бойца.

Срок приближался, вонгольская недоросль все больше нервничала. Варийцы подначивали их, но с места не сходили.

Неожиданно перед площадью остановилась машина. Сначала из нее показалась стройная загорелая ножка, затянутая в элегантный чулочек. Туфелька на высоком каблуке подчеркивала изящную щиколотку и точеную лодыжку. Занзас про себя присвистнул и пообещал познакомиться с прелестницей поближе. Если у нее ножка такая, что говорить об остальном!

Вслед за ножкой показалась вся девушка. Варийцы пристально и жадно следили за выходящей из машины незнакомкой, разве что взглядом не облизывали.

Невысокая, с тонкой талией, изящными запястьями, она словно плыла. Бледно-розовое платье открывало восхитительные ножки, начало упругих бедер, как перчатка облегало высокую грудь. И лишь когда Занзас взглянул в карие глаза, обрамленные пушистыми-пушистыми ресницами, понял, что пропал. Конфликта колец не будет.

Его шпионы где-то ошиблись, и у Внешнего оказался не сын, а дочь, да еще какая.

Девушка подошла ближе, улыбнулась пухлыми, нежными губами, робко и немного кокетливо выстрелила взглядом в каждого офицера по очереди. Поздоровалась с каждым, прикусив нижнюю губку. Занзас взглянул на своих подчиненных, которым только выдержка не позволяла пускать слюни. И понял, что за будущую Десятую придется побороться.

Реборн сидел в спальне Савады и смотрел на своего ученика, который подпиливал ногти маленькой пилочкой.

Вся комната утопала в цветах. Снежно-белые лилии от Скуало, ирисы от Мармона. Розовые орхидеи от Бельфегора. И королевские красные розы от Занзаса. Леви-А-Тан ничего не прислал, он отдыхал и готовился к очередной партии ночных серенад.

Впервые у Солнечного Аркобалено не нашлось слов.

– Ты… Я….

Савада серьезно кивнул.

– Да, ты прав. Надо было все-таки брать “Карамель”.

========== Карма (Хаширама/femГарри Поттер) ==========

Глубоко в душе Мадара Учиха подозревал, что кто-то из его предков сильно грешил. Скорей всего, Рикудо Сеннин - иначе откуда взялись Узумаки? Но почему-то расплачиваться приходилось его потомкам. И Мадаре временами становилось жалко себя. И совсем немножко - Хашираму.

Самые страшные? Учиха.

Самые кровожадные? Учиха.

Самые долбанутые? Сенджу.

Кто виноват в появлении новых горячих точек, отступников и повышении цен на кунаи с печатями Узумаки? Естественно, Учиха.

Ну, и может быть, совсем немножечко Сенджу.

Поэтому перерыв в пакостях в полгода Мадара воспринимал с настороженностью, ожидая, что вот-вот карма проявит себя вновь.

Кто же мог предполагать, что сойдутся так звезды, и карма воспрянет вновь на очередной сходке двух кланов-противников. Они только-только собирались с Хаширамой приступить к сражению, когда с непонятным звоном посреди поля боя из воздуха появилась троица неадекватных молодых людей. В кунай пьяных. Стоящие поблизости шиноби после первого же вздоха душевно занюхали признаки опьянения рукавом.

Молодые люди - двое парней и девушка - выпрямились, встали на пошатывающиеся лапки…. И за пять минут вырубили половину клана с одной стороны и половину клана с другой. Живы остались все. Но и лечиться тоже придется всем.

Мадара активировал Шаринган. Хаширама прорастил дерево под ногами. Тобирама с Изуной принюхались, переглянулись и в унисон завистливо вздохнули.

Наверное, это карма подпихнула под руку и заставила Хашираму не совсем миролюбиво задать вопрос.

– Кто из вас самый трезвый?

Парни переглянулись, заржали, как кони и ткнули пальцем в пытающуюся совладать с гривой волос девушку. Мадара ей даже посочувствовал - шевелюра почти как у него, на такую и резинку найти трудно.

Та подняла зеленые очи, оглядела противников, ухмыльнулась…. И весь мир погрузился в темноту.

Очнулся Мадара уже привязанным к креслу в какой-то незнакомой комнате. Судя по всему, убивать его не собирались. Скорее, даже напротив…. Кстати о “напротив”. Напротив него активно домогались Хашираму. Бойкая девчушка привязала главу клана Сенджу к кровати и теперь ловко орудовала ножом, выковыривая желанную тушку из многочисленных тканей, обмоток и твердых доспехов. Пока побеждала амуниция великого клана, но упорства девушке было не занимать.

Ее друзья развлекались тем, что давали советы. И обещали покинуть комнату как только узнают, кто же победил.

Хаширама смотрел откровенно умоляюще, и Мадара обязательно бы посмеялся над бывшим другом. Насколько он знал, никто не осмеливался так вести себя с главой клана Сенджу. А все девушки, что пытались его соблазнить, уходили напоенные чаем и просветленные, после трехчасовых задушевных бесед.

На эту обаяние не действовало.

– Спаси меня!
– громким шепотом попросил Хаширама.