Глупые, глупые детские мечты и фантазии. Их осколки до сих пор ранят больно.

Дедушка проводит ее черным ходом, сажает в свою машину и увозит в аэропорт, где уже ожидает самолет до Узушио.

Двое суток, чтобы превратить всем знакомую светловолосую принцессу Узумаки в совершенно другого человека.

Когда Наруто смотрится в зеркало спустя двое суток, то не верит собственным глазам. Брюнетка с прической каре, с большими карими глазами и веснушками на щечках, как будто присыпали нежный бархат корицей.

Не узнать.

И она впервые чувствует отголоски мрачного удовлетворения.

В домике на берегу океана тепло, пахнет солью и шиповником, что окружал строение со всех сторон, оставляя лишь маленькую дверку для немногочисленных посетителей. Молочник да паренек-почтальон - вот и весь список гостей.

Наруто любит сидеть рядом с бассейном, отталкиваясь ногой от теплых досок и раскачивая тем самым широкие, трехместные качели под тентом. Зачем рядом с океаном бассейн? Так ведь не весь год можно купаться в открытых водах, да и просто положено.

Никаких телефонов, прежние номера забыты. Только компьютер, новый номер электронной почты. Теперь она Сакура Харуно. Сколько по всей стране девушек с таким именем? Много, очень много.

Здесь спокойно, но Наруто на самом деле… никак. Ни любви, ни тоски, ни грусти - ничего. Абсолютное, пустое равнодушие, от которого даже ей становится страшно. Посторонние мужчины ее не интересуют, при взгляде на них начинают ныть метафорические порезы на руках.

Любовь стараясь удержать…

Она не удержала, не смогла, попросту не хватило сил. Возможно, совсем чуть-чуть. Почему-то именно эта мысль убивает, заставляет морщиться от неприятного ощущения в животе. Если бы она подождала, Мадара и Хаши очнулись бы?

Наруто не знает. Ей не больно, ей - никак.

Возможно, она все еще любит их. Где-то глубоко внутри. Но этот огонек настолько слаб и тускл, уже не различить в темноте пустоты.

Устала.

Ей нравится ее новая жизнь, новое имя. Изредка она следит за происходящим в Конохе, в еще более редких случаях хватает сил порадоваться за выигравшего выборы Хаши, за заключившего очередную удачную сделку Мадару.

Но в большинстве своем ей никак. Наруто много читает, словно возвращается в детство, когда ночи напролет проводила в семейной библиотеке.

Порою не хватает огня, как ласкового, так и обжигающего до костей. Но снова совать руки в него, брать саблю… Ни за что! В такие моменты появляется страх, замешанный на тоске о несбыточном.

Наруто не живет, существует. Ей холодно, отчего приходится кутаться в теплые пледы. Остается лишь надеяться, что время излечит ее раны, от них останутся шрамы, и она сможет снова начать жить.

Ей не хватает живого человека, с которым она могла бы поговорить.

– Наруто-сама…

Женщина поднимает голову и неверяще смотрит на ворота из шиповника, где, в обрамлении колючих ветвей с крупными цветками, стоит Кагами-кун. Бледный, с кругами под глазами. Но блестят глаза его, жадно и счастливо осматривая тонкую фигуру, завернутую в плед.

Наруто пристально следит за каждым движением медленно подходящего к ней парня. За ним никакой слежки, он не привел соклановцев, и обручи, сжимающие грудь, пропадают.

Молодой Учиха снимает ботинки и взлетает по ступеням, двигаясь плавно, грациозно. Одним слитным движением он опускается на деревянный настил возле босых ног госпожи.

Наруто смотрит на склоненную черноволосую макушку и чувствует себя неизбывно старой, древней. Кагами ведь прекрасно понимает, что Узумаки любят единожды в своей жизни. И свою любовь она отдала давным-давно, как топливо для костра.

И все равно пришел. Глупый, самоотверженный мальчик.

– Кагами-кун…

Он поднимает глаза.

– Наруто-сама, позвольте мне остаться. Я знаю все, я понимаю… - и ведь действительно понимает, Наруто видит это по его лицу.

– Кагами-кун…

Молодой Учиха прячется за челкой, голос его звучит глухо:

– Я никогда вас не оставлю, не брошу. Позвольте мне быть рядом с вами. Как слуге, как телохранителю.

– Лучше как другу, Кагами-кун, - Наруто слегка улыбается.

Маленькая ладошка опускается на жестковатые черные волосы, пропускает их сквозь пальцы. Первое откровенное прикосновение к Кагами, которое она себе позволила.

Наруто не страшно, ни смешно, ни весело. Наруто никак. Но, может, время сумеет ее излечить?

А тот, кто лезвие рукой

Не в силах больше удержать,

Когда-нибудь в любви другой

Возьмёт охотно рукоять.