Я тону в темноте.
Мои конечности погружены в чернильную смолу, лёгкие задохнулись от тлетворного дыхания смерти.
Мои глаза видят лишь тьму.
И тут я вижу его.
И я не боюсь.
Хотя и следовало.
Не смотри мне в глаза, иначе мои демоны поглотят тебя живьём.
Дьявол внутри меня устроит пир из твоей нежной плоти. Его острые зубы обглодают мясо с твоих костей и выпьют свет из твоей души.
Его шрамы обратят ни в чем не повинных в грешников и утащат тебя в самую тёмную бездну его преисподней.
Нет никакого света внутри этой изуродованной оболочки.
Я — сосуд боли.
Отдающее и принимающее.
Это насыщает меня.
Это лелеет меня.
Это держит меня также крепко, как объятия любовницы, что шепчет мне в сумерках.
Они говорят, что дьявол когда-то был ангелом.
Внутри меня нет ангела.
Я не стремлюсь ни к покаянию, ни к прощению.
Я не жажду таких слабых вещей, как любовь.
Моё желание обладать ею вполне эгоистично, и когда мой аппетит будет пресыщен, то удача по поддержанию ее жизни, что снизошла на нее, оставит ее.
Когда она смотрит в мои глаза, мои демоны, скалясь, готовы сожрать ее живьем.
И. С. Картер
Сторонний взгляд
Серия: Багряный крест (книга 2)
Автор: И. С. Картер
Название на русском: Сторонний взгляд
Серия: Багряный крест_2
Перевод: Afortoff
Сверка: betty.page (1-13 гл)
Редактор: Екатерина Лигус
Обложка: Таня Медведева
Оформление: Eva_Ber
Данная книга предназначена только для предварительного ознакомления!
Просим вас удалить этот файл с жесткого диска после прочтения.
Спасибо.
Это вторая книга серии «Багряный крест». Она может читаться как отдельная, но для полного понимания сюжетной линии стоит начать своё знакомство с героями с романа «Обреченность».
* * ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ **
«Сторонний взгляд» — самобытный тёмный роман, следующий за первой книгой серии «Багряный крест» — «Обреченность».
Читатели, требующие деликатного подхода, возможно, пожелают обойти эту книгу стороной. Отойдите, тут совершенно не на что глазеть.
Читатели, которым нравится танцевать на темной стороне, занимайте ваши места и наслаждайтесь поездкой.
Эта книга только для взрослой аудитории, так как содержит сцены насилия и откровенные сцены сексуального характера.
«Каждый из нас — свой собственный дьявол, и мы превращаем этот мир в свой собственный ад»
Оскар Уайльд (Герцогиня Падуанская)
Вы вернулись.
Вам понравилась тьма.
Вы жаждете большего.
Не волнуйтесь, я сохраню Ваш секрет.
Пролог
Грим
Нет. Мама, пожалуйста, я не хочу.
— Поднимайся, ты, жалкое отродье. Прекрати ныть и покажи своему отцу, что ты достоин своего имени.
Руками я вцепился в низ её дорогих кашемировых брюк, но это бесполезно. Слезы солеными ручейками скатываются по подбородку крупными каплями, приземляясь на её лакированные кожаные туфли.
В моем периферическом поле зрения вновь появляется нож, серебристое лезвие блестит, ослепляя меня и побуждая повернуть голову, протянуть руку и взять его. Это не что иное, как хорошо отполированный нож для стейка, один из тех, что слуги подают к семейному ужину. Чёрная, удобной формы костяная ручка комфортно ложится в руку, зазубренный край идеален для разрезания толстых кусков мяса.
— Возьми гребаный нож, Генри, — наконец приказывает отец, но его голос тихий, спокойный и властный, он словно специально создан, чтобы произносить такие слова.
Маленькая девочка, привязанная к невысокому металлическому столу, хнычет, и мой расплывчатый взгляд опускается на её побледневшее лицо. Её темно-карие глаза, запавшие и широко распахнутые, смотрят на меня, умоляя о помощи. Я могу почувствовать запах её страха, он едкий, словно из канализационного люка, и обжигает слизистую моего носа. Когда она писается, и тёплая жёлтая жидкость стекает с края стола, брызгая на бетонный пол, я вжимаюсь в ноги моей матери, проглатывая желчь, обжигающую мое горло.
Она выглядит не старше меня, пять, возможно, шесть лет, и я не знаю, кто она или откуда пришла. Здесь я никогда не сталкивался с другими детьми. Ни у одного из штата нашей прислуги нет детей, чтобы я мог с ними играть, так что её присутствие сбивает с толку. Плюс — она полностью обнажена и так болезненно худа, что я могу рассмотреть до мельчайших подробностей каждое из её ребер.
— Генри, — предупреждает мой отец, размахивая ножом, сжимая его в пальцах и протягивая его мне. — Возьми нож и сделай то, что твоя мать только что сказала тебе.