– Голодная? – первым делом спросил Аларик и, не дожидаясь ответа, свернул в неприметный боковой проход, за которым обнаружилось подсобное помещение. Оно же, по всей видимости, было и столовой.

Мужчина открыл створки навесного шкафчика и достал оттуда кусок ветчины и головку жирного козьего сыра. По воздуху поплыли аппетитные запахи, и я поняла, что, и правда, очень проголодалась.- Будешь помогать готовить, - сообщил блондин, вслед за сыром выкладывая на столешницу пакетики с сушёной зеленью и еще какие-то приправы. Видимо, среди них был и перец, потому как в носу нестерпимо засвербело, и я громко чихнула, еле успев прикрыться ладонью.

– Будьте здоровы, - тут же пожелал Аларик и учтиво протянул салфетку.

– Спасибо, - я приняла тряпицу и отерла нос. – Только я готовить не умею, - сразу призналась, чтобы дружок Фрея не питал иллюзий по этому поводу.

И честно говоря, я опасалась, что Аларик, подобно моему опекуну, отвесит какую-нибудь шуточку по этому поводу, мол: нынче все барышни такие безрукие, или я одна не вышла?Но, вопреки моим опасениям, блондин повел себя совершенно иначе.

– Да что там уметь? – радостно откликнулся он. – Сейчас достанем картошечку покрупней. Начиним ее всем этим делом и в печь поставим. Вкуснятина будет, пальчики оближешь, - ученый сложил пальцы щепотью и поднес их к губам, звонко причмокнув. – Кстати, ничего, что я на «ты»?

– Ничего. И меня зовут Роксана.

– Аларик. Можно просто Ал. И пока Рея нет, пожалуй, я тут за главного, - во все зубы улыбнулся блондин. – Ну иди, мой руки, Рррроксана, - смешно прорычал мое имя Ал, и мне на мгновение показалось, что он со мной заигрывает.

Нет, он, конечно, забавный и симпатичный, но… Хотя, собственно, почему бы нет? Потому что он приятель Фрея? Ну подумаешь, посплетничает обо мне с другом… Или все же дружком? Нет, мне слабо верится в то, что Рейнар может быть приверженцем однополых отношений, но мало ли, всякое бывает.А Ал довольно разговорчив, и можно было бы кое-что разузнать о своем телохранителе, пока я здесь.

– Ал, а вы с Фреем… - начала я, промачивая мокрые руки вафельным полотенцем. – Просто коллеги?

– Если быть точным, то Рей мой начальник. Разве не заметно? – усмехнулся ученый. – Просто мы уже так давно знакомы и привыкли друг к другу, что частенько плюем на субординацию. Да и совместные попойки, знаешь ли, сближают…

– Ну да, - хмыкнула я, хотя плохо представляла себя Рея, принимающего участие в веселой, шумной попойке. – Вообще, я имела ввиду личные отношения... Просто мой кузен обмолвился, что Рей женщинами не интересуется, и я подумала…

Аларик, до этого увлеченно нарезающий ветчину мелкими кубиками, резко остановился, запрокинул голову к потолку и заливисто рассмеялся.

– Погоди, ты… ты думала… что мы с ним?
– И вновь неудержимый хохот накрыл моего собеседника с головой. – Слушай, если бы ты меня стала подозревать в противоестественных связях, я бы еще понял. Но Рея?! Да у него ж на лбу написано, что он голубков на дух не переносит. Господин ингирвайзер у нас приверженец исключительно традиционных отношений, уж будь уверена. А с чего такие мысли? – с любопытством глянул на меня ученый.

– Просто он ведет себя… Я, знаешь ли, к другому обращению привыкла, - не стала скрывать своих проблем во взаимоотношениях с капитаном.

– Что, суров наш цепной пес? Да ты не злись на него. – Аларик выложил передо мной разделочную доску и молочно-белый жирный сыр. Вручил в руки нож с тонким лезвием. – Вот, сможешь помельче покрошить?

Я кивнула, перехватывая гладкую рукоять, а мой собеседник продолжил:

– Детство у него трудное было, служба опять же, ранение…

– Ты про шрамы? – сразу ухватилась я. Все никак не давал покоя вопрос, где его так располосовали.

– Ага, они самые. Трудно, знаешь ли, интересоваться женщинами, когда… - Ал замялся, подбирая правильные слова, - скажем так, не совсем здоров.

– А что с ним? Кто его так?

Сыр лип к ножу и приходилось счищать его пальцами. И пару раз я, сама того не замечая, эти пальцы облизала, что воспитанным девушкам делать совершенно неприлично. Но главный кулинар этого, кажется, даже не заметил. Да и сам он во всю пробовал специи на язык, убеждаясь в правильном соотношении пряностей.

– Да это давняя история, еще с войны.

Нож неожиданно соскочил и прошелся острым лезвием по коже. Я зашипела от боли и поспешила сунуть порезанный палец в рот.

– Ну что ж ты так… - охнул Ал и, отбросив стряпню, занялся моим «ранением».

– Я ж говорю, мне готовку нельзя доверять.

– Ладно, жить будешь! – подбодрил мужчина, перематывая большой палец узкой полоской где-то найденной марли. – Рею, главное, не показывай. А то он мне шею открутит. Скажет ещё, что специально покалечил и что мне доверить ничего нельзя. – Ал завязал на пальце милый бантик и, глянув на меня из-под светлых ресниц, поинтересовался: - Очень болит?