Графиня снова поцеловала мальчишке-Сатане босые подошвы и закончила:

– С тех пор я поняла, что делать добро это приятно не только другим, но и себе! Может быть в этом и есть смысл жизни!

Люцифер снисходительно подмигнул Булгаков и сообщил:

– Вот сейчас появится интересный собеседник с ним очень весело обсуждать смысл жизни.

В мягком кресле рядом с Булгаковым возник красивый, атлетически сложенный юноша с очень светлыми, вьющимися волосами. Его загорелое тело, мускулистое и поджарое, имело идеальные пропорции и с большой охотой могло быть увековечено в мраморе. Кроме усыпанного алмазами пояса с коротким мечом, и вышитых жемчугом и изумрудами сандалиях на Аполлоне ничего не было. Но так он смотрелся куда божественней. Легкий поклон в сторону Сатаны, и небрежная улыбка брошенная, на все еще воплощенного в девушку Булгакова.

Люцифер представил юношу:

– Это как вы наверное догадались Сократ. - Мальчишка-Сатана не удержался от смешка.
– Он просто пленил меня, когда приминая чашу с ядом, сказал: я избавляю свою душу, от мучительной темницы тела! Выпил амброзию аннигиляции!

Сократ улыбнулся в отклик и заливая себя в кубом серебристого вина, ответил:

– А был прав! Черт побери - до чего же тело вторично, на фоне духа!

Булгаков спросил Сократа:

– Интересно, когда вас судила народная ассамблея, вы больше хотели чего - оправдания или смертного приговора?

Сократ не допив вина со стуком постав кубок несколько бестактно ответил:

– Ну чисто женский вопрос. Конечно на суде, мне хотелось полного оправдания!

Булгаков ехидно подколол:

– И сохранения над душой телесных оков?

Сократ посмотрел на Люцифера и прищурившись, спросил:

– Это современная дива или из числа давно перешедших в ад?

Люцифер неожиданным строгим тоном ответил:

– Надо обращать ко мне мессир или ваше величество, или хотя бы Старший Брат. Это первое. Второе наша гостья личность уважаемая при жизни и еще более любимая и почитаемая после смерти, как и ты...Набравшийся босяцких замашек, у столь любимых тобой разбойных компаний. Так, что больше такта!

Сократ уже другим тоном стал объяснять:

– Суд это своего рода состязание и приговоренный к наказанию в этом состязании проигравший. Естественное для любого человека желание выиграть как на Олимпиаде, так и на суде! Никто не хочет прослыть неудачником!

Булгаков понимающе кивнул:

– Понятно! Быть битым неприятно даже мазохисту!

Сократ взял в руки золотую с орнаментом из мелких драгоценных камушках на рукояти вилку, наколол ею кусок мясо, а коротким, но очень роскошным мечом, отсек ляжку от необычайно красивого зверя. Булгаков не заметил как появились подносы с разнообразными яствами. Просто возникли и все. Правда, это не помешало красивым девушкам-прислужницам порхать словно бабочкам. На них этих великолепных служанок навешано много драгоценностей, но и этим и исчерпываются одеяния. Большая часть девушек босиком, но есть обутые в бальные туфельки или сандалии. Девчата собраны разных национальностей, но доминируют медовые блондинки - видимо золотистый цвет волос очень любит сам Люцифер.

Одни девушки поднимали богатейшие яства, другие просто танцуют.

В воздухе возник оркестр. Инструменты сверкают драгоценными каменьями, а музыка восхитительная.

Люцифер изменил свою внешность, став из пионера, настоящим, чрезвычайно мускулистым, прямо бугристая глыба из-за чудовищно развитых мышц - Гераклом с сияющей ярче чем дюжина солнц в зените короне.

Он поприветствовал музыкантов. И выпустил из руки целый каскад разноцветный, извивающихся словно орнамент молний.

Булгаков среди виртуозов, сразу узнал помолодевшего и куда более красивого Штрауса и виолончелиста Паганини. Другие наверное не уступали виртуозам в мастерстве, но лиц известный писатель не смог вспомнить. Тем более, что музыканты выглядели слишком уж юными и красивыми, и половина из них была девушками. Причем возможно не настоящими, а такими вынужденными как и сам Булгаков.

Неожиданная мысль, что он всего лишь игрушка в руках Сатаны - личности с которой принято связывать все зло на земле, резко испортило настроение будущему классику.

Сократ увидев, что красивая девушка вдруг уронила голову на ладони и закрыла глаза, без церемоний поцеловал её в плечо. Булгаков который считал себя мужчиной, оттолкнул великого философа и пробурчал:

– Отвали!

Сократ вполне в своем стиле ответил:

– Как часто ваше нет - лишь предпосылка к сдаче!

Булгаков достойно парировал:

– С твоими наклонностями, тебе следовало бы в новой жизни воплотиться в петуха, а не оставаться человеком!

Сократ тоже ответил достойно:

– Молчание золото, слово серебро, но из женских уст его изливается столько, что тускнеют и бриллианты!

Булгаков на это произнес:

– Молчание золото и от долго хранения красноречивых ручьев не заржавеет!

Сократ опять вставил:

– И золото теряет цену, если его молчаливо зарывают в землю!

Булгаков ловко ответил:

– Порой промолчав ты набьешь золотишком кошель более, чем говорливым клянченьем подачки!

Появление еще одного гостя, прервало обмен афоризмами. Юноша-подросток, почти мальчик заключенный в объятия двух пышнотелых красоток, воплотился в воистину царском кресле. Новый гость поспешил представиться сам:

– Монсеньер Александр Дюма!

Девушки-прислужницы хором зааплодировали. Причем те что были босоногими взлетели в воздух и шлепали подошвой от об подошву, от чего раздавалась полнозвучная мелодия.