– Спасибо, что доверилась мне, - чуть хриплый голос.

Я бросила резкий взгляд на говорящего и утонула в черном омуте его глаз. Легкая улыбка исказила его губы.

– Идём, сладкая, - меня ещё раз обняли, прошлись руками по телу, оправляя одежду, снова подхватили на руки.

– Ты сделал из меня предательницу, - тихо сказала я.

– Думай, что я тебя загипнотизировал, если тебе так легче, - мягко посоветовали мне, награждая мой носик лёгким поцелуем.

– А ты, правда, меня загипнотизировал?
– с надеждой спросила я.

– Хочешь, каждый вечер буду так гипнотизировать?
– спросили в ответ с хитрой улыбкой меня.

– Да ну тебя!
– я отвернулась, чтобы скрыть непрошеную улыбку.
– Ты сказал папе, что со мной всё хорошо?
– требовательно спросила.

– Он знает, что ты у меня, - последовал холодный ответ, такой, что я пожалела, о своём вопросе.
– А ты знаешь, как он ко мне относится.

Ясно, значит, папа предполагает самое худшее. Мы уже добрались до анфилады моих комнат.

– Я ещё хочу, - тихо попросила я. Хотелось зарыться в чувственное наслаждение, чтобы вновь ощутить себя любимой и защищённой.

На меня странно посмотрели, наверное, подозревают в какой-нибудь каверзе, но всё-таки согласились.

– Желание женщины для меня закон, - сказал с усмешкой, укладывая меня на мою постель. Видимо, решил пользоваться случаем, а уже потом разбираться с последствиями.

Через час, как ушёл этот человек, пришла врач. Она обработала мои руки какой-то мазью, велела надеть специальные матерчатые перчатки и не снимать их в течение часа. Процедуру повторить перед сном, а лучше вообще оставить мазь на коже на ночь. И так три дня, потом она снова придёт и проверит, как идёт выздоровление.

Выздоровление шло хорошо. До вечера было времени вагон и маленькая тележка, а я, приняв расслабляющую ванну, завалилась спать и проспала до самых сумерек. И то так бы, наверное, и спала, но меня разбудило движение на моей кровати - кто-то аккуратно прилёг рядом со мной, обняв меня за талию и поцеловав в висок.

– Вадим?
– сонно пробормотала я.

– В первый раз назвала по имени, - откликнулся с усмешкой.
– Я уж думал, забыла, как меня зовут.

Помолчали.

– Твоя горничная сказала, что ты целый день проспала.

– Ты всё ещё доверяешь этой бабке?
– вяло поинтересовалась я. Морфей не спешил выпускать меня из своих объятий.

– Какой бабке? У тебя новая горничная. Она очень расстроилась, когда не смогла тебе представиться по причине того, что ты спала.

Я хихикнула.

– Что-то ты завернул. А куда старушка делась?
– узнать, что он скажет, было интересно.

– Внуков нянчить, наверное. Я её рассчитал. Она вместе с мажордомом сговорилась скрыть от меня твою пропажу.

– А я гадала, почему меня так халтурно ищут.

– Ты не понимаешь, если бы с тобой что-то случилось, то полетели бы головы с плеч.

– Надеюсь, ты образно говоришь, - буркнула я.

– Образно, конечно, - меня погладили по волосам, притянули к себе поближе.
– Не делай из меня монстра. Я говорил уже тебе, что тебе я не враг.

Мои губы нашли чужие.

– Как же я соскучился по тебе за этот долгий бесконечный день, - выдохнул.

– Я сонная, - попробовала не очень решительно протестовать.

– Я буду нежным. Обещаю.

Снова эта с ума сводящая близость. Все ощущения обострены из-за противоречивых чувств, испытываемых мною к этому мужчине.

– Ты снова сделал меня предательницей, - немного обиженно заявила я, когда волна острого наслаждения схлынула, оставив мягкое, пушистое послевкусие.

– Ты не кокетничаешь, - констатация факта. На меня удивлённо посмотрели.
– Каролина, ты не кокетничаешь. Ты, правда, считаешь себя предательницей?

До него только что дошло? Или он использовал свои супер способности, чтобы понять, вру ли я?

– Вообще-то ты меня похитил посередине медового месяца. Мои чувства не успели остыть.

Не успела договорить, как этот крепкий, сильный мужчина взвился в воздух, просто в одно мгновение соскочил с кровати и оказался у окна, за которым догорал закат. Самого солнца не было видно (окна выходят не на западную сторону), но окрашенное в ярко-оранжевые и малиновые тона небо говорило само за себя.

– Кэри, не упоминай больше при мне этого ублюдка. Он и так позволил себе больше, чем можно. Мне будет трудно сдерживаться. Я могу напугать тебя, - он медленно обернулся. Его лица не было видно, его скрывала тень.
– Ты только-только перестала бояться меня.