Щеку обожгло болью, потом вторую, я дернулась, пытаясь, заслониться руками, но они двигались как-то неправильно, вместе.

– Очнулась, хорошо, дальше я тебя не повезу, сама пойдешь на своих ходулях, а потом поговорим! – Услышала я злой голос Мэдисон.

Я открыла глаза и поняла, что не так с руками, они оказались крепко связаны в запястьях толстой веревкой, а я сама лежала на земле, в каком-то лесу. Из одежды на мне оставались только трусы, майка и лифчик, все остальное, включая обувь, валялось в куче рядом. Я испугалась, сильно испугалась. Очнуться в таком состоянии в неизвестной местности, я представляла, чем это может закончиться. Но от жалкой истерики меня спасла Мэдисон, какая бы она не была сука, она моя одноклассница, и чего-то совсем запредельного она не сделает, ведь правда!

– Мэдисон! Что ты делаешь?! Ты меня похитила, это уже не школьные шутки, за такое тебя посадят! – Попыталась я ее образумить.

– Я тебя не похищаю, а учу, но ты еще не готова к разговору, вот километров через десять.

– Что какие десять, что за чушь ты несешь! Клементс! – Выкрикнула я, все же не сумев удержать своего страха.

На этот раз она не отреагировала, завела машину, и тронулась, веревка дернула за руки и я поняла, о каких километрах говорила Клементс. Мои руки были привязаны к машине, и если я не хотела пересчитать грудью все кочки, то должна была бежать! На первых же шагах я больно уколола камень и вскрикнула, но машина не замедлилась.

– Клементс отпусти меня! Тебя же посадят!

– Это уже не шутки! Мэдисон – Пыталась я образумить эту сумасшедшую.

Машина ехала не очень быстро, но и шагом я за ней не поспевала, приходилось бежать. Без очков я видела все очень расплывчато и недалеко, а на этой грунтовой дороге постоянно попадались острые камни или трава, забивающаяся между пальцев и царапающаяся. Вскоре крики пришлось прекратить, я начала задыхаться, легкие горели огнем, но еще сильнее болели разбитые ступни, это было ужасно, куда хуже всего, что я пережила за прошлый год, и я совершенно не понимала, почему Мэдисон пошла на такое. Это ведь уже реальное нарушение закона, серьезное, без шуток! В школе я пообещала, не сдаваться их давлению, но, то было в школе, а пять часов такого бега сломают куда угодно, ну ладно, может час, а может и вовсе прошло не больше десяти минут, но для меня они превратились в вечность!

– Мэдисон! Отпусти меня! Я никому не скажу! Отпусти, пожалуйста! – Взмолилась я, собрав все силы на этот крик, и споткнувшись на очередном корне, упала, проехавшись несколько метров за машиной, прежде чем она остановилась.

Я растянулась на земле, тяжело дыша, и чувствуя, как горят мышцы ног и пульсируют болью ступни, если Мэдисон не отвезет меня к автобусной остановке, я не дойду до дома, вообще не встану. Тут за связанные руки медленно потянули, машина поехала.

– Мэдисон! – Прохрипела я, но ответа не было.

Не знаю, откуда взялись силы, но я поднялась на колено, проехавшись на нем, сдирая кожу, но смогла подняться на ноги и побежала, хотя думала, что даже встать не смогу. Область зрения, и без того размытого сузилась до моих рук, мелькающих впереди, ног я уже вообще не чувствовала, и все, что я могла это судорожно глотать воздух пересохшим ртом и бежать. По щекам текли слезы жалости к себе и беспомощности, но они совсем не помогали. Я падала, машина притормаживала, но ненадолго, продолжая движение медленнее, приходилось вставать и продолжать бежать. Не знаю, сколько все продолжалось, может обещанные Мэдисон десять километров, но скорее все сто. В какой-то момент машина вдруг остановилась, но я, продолжая бег, врезалась ногой в бампер, даже не ощутив боли, настолько они были онемевшие.

– Выглядишь жалко Тейлор, как и должна. – Сообщила Клементс, но ее слова не имели значения, а вот поток воды, обрушившийся мне на лицо, был целебным родником. – Теперь поговорим, как я и обещала, ты ведь готова слушать?

– Хватит, пожалуйста, Клементс, что я тебе сделала…

– Что сделала? Ты совсем тупая Тейлор? Я тебя долго терпела, но ты с каждым днем все больше теряла грань реальности! Запомни ты ничто, ты пустое место, и пустое место не должно крутиться рядом с моим Кентой, и оскорблять его своим взглядом. Ты себя в зеркале видела, вешалка плоская! Да одно лишь твое присутствие отравляет атмосферу! Не смей приближаться к Кенте, и уходи из больницы, ты меня хорошо поняла? Не слышу?! – Прокричала на меня Мэдисон.

– Да, я поняла, я уйду, отпусти меня. – Сами собой вырвались противные для меня слова, я не хотела им сдаваться, но я слишком устала и боялась, чтоб бросить ей в лицо что-то гордо презрительное.

– Хорошо, что ты такая понятливая. Тогда послушай еще кое-что. – Уже без крика продолжила Мэдисон. – Ты у нас любительница жаловаться, грозилась тюрьмой полчаса назад, и вообще вся такая правильная.

– Я не…

– Молчать! – Рыкнула она. – Чтоб ты знала, я сейчас на вечеринке с подругами и это подтвердят десяток человек, а у тебя кроме пустых слов, ну и ранений нанесенных неизвестными ничего не будет. Ты серьезно думаешь, что кто-то тебе поверит? – Усмехнулась Мэдисон. – Но я ведь могу и дополнительно подстраховаться. Смотри!

Я подняла глаза, и увиденное в руках Мэдисон мне не понравилось, я сразу поняла, что это не снотворное! Отчаянно засучив ногами, я попыталась отползти.

– Не надо! Только не это, пожалуйста, Мэдисон! – Слезы текли уже самые жалкие и даже в глубине души сломались последние барьеры сопротивления.

– Правильно угадала, это наркотики. Одна доза и ты уже наркоманка, тупая безвольная, и веры тебе нет, наверняка дружки тебя за дозу и оприходовали. Еще сама и загремишь в колонию. – Мэдисон приблизилась, а я еще отчаяннее заскребла ногами, пока веревка, удерживающая руки не натянулась, и мне больше некуда было отползать.