– Напомни-ка мне, сколько тебе сейчас лет?
– спустившись с крыльца, обратилась к ней женщина, пока девушка собирала необходимые снасти в заплечный мешок. Вопрос сбил с толку, сердце неожиданно в неясной тревоге заходило в груди. Покопавшись в знаниях местного календаря и присовокупив к ним свои, тихо вымолвила:

– Двадцать один скоро будет.

– Через четыре года ты вступаешь в брачный период и можно идти за благословением к Мудрому Древу.

Вспомнив могучее дерево на живописной поляне, цветущее дважды в год, и принимаемое одичалыми за священное место, содрогнулась, заранее предполагая суть затеянного разговора. Если старшее поколение возжелает соединить пару, молодежь не смеет возразить, в таком случае лишь одно могло спасти от участи вступить в нежеланный брак - не осыпавшийся цвет древа на головы молодожен.

– Могу я узнать, кого вы прочите мне в мужья?

– Карта, - скупая речь одичалого в действии, даже не озвучен упрек в заведомо известной истине.

– Он уведомлен?

– Сегодня вечером его известят, - во взгляде читался вызов, мол, попробуй, возрази.

– Одобрение получено?
– стиль ведения беседы тяготил, но приходилось придерживаться заданного тона.

– Все вечером.

Короткая фраза ознаменовала конец беседы. Верта развернулась и скрылась в доме. Пребывая в расстроенных чувствах, Ева закончила сборы, закинула мешок за спину и, сгорбившись, побрела на запад, однако внезапная мысль остановила тяжелую поступь. Мать из любви к сыну могла оставить свою затею, если тому удастся убедить ее в братском отношении к проченной невесте. Преисполнившись решимости, стремительным шагом направилась на юг.

2.

Многочасовые поиски, наконец, увенчались успехом - она напала на след Карта, умеющего ловко заметать следы, а также вовсе их не оставлять. По свежести и неровной глубине отпечатков догадалась о преследуемой добыче, оттого изменила стиль передвижения: крадучись и с осторожностью избирая место следующего шага. Мокасины, сшитые из плотной пропитанной кожи, смягчали поступь, не скользили по камням и не приминали траву. Впереди раздался едва слышный щелчок тетивы. Зная, что за первым выстрелом последует второй, не торопилась - застыла, обратившись в слух. Снова щелчок и она стронулась с места, бесшумно перескакивая с камня на камень, вверх по скалистой тропе. Поднявшись, внимательно огляделась, и уже не скрываясь, направилась к парню, подвязывающему очередного зайца к поясу.

– Каким ветром тебя занесло на юг, когда тебе дорога на запад?
– не оглядываясь, с укоризной протянул он и с улыбкой обернулся.

– Блииин, - убито протянула девушка, хлопнув себя по лбу.

– Сколько раз повторять, не подходи с подветренной стороны, - подойдя вплотную, приобнял за плечи и повел вниз.
– Что на этот раз?

– Все-то ты знаешь, - сокрушенно пробурчала она.

– Ты теряешь осторожность и внимательность, когда чем-то озадачена, более того тебя здесь не должно быть: тебя должны были отправить в подлесок.

– Угу, подальше, чтобы носа в город не казала.

– Сам не понимаю, почему на тебя все еще действует запрет. В любом случае он исходит не от матери.

Спустились к реке и не спеша двинулись по каменистому берегу.

– Пора бы заканчивать этот цирк. На меня уже косятся, когда уходят в город.

– Обратись напрямую к Аксену, скорее всего это его указ.

– Э, нет. Лучше молчать в тряпочку и сопеть в две дырочки.

Парень рассмеялся, довольно глянув на подругу:

– Все никак не привыкну к твоим перлам.

– Ты не слышал остального под знаком апострофа, которое я вспомнила по пути к тебе.

– Прости, под знаком чего?
– приостановившись, полюбопытствовал он.

– Сокращенный вариант, в общем не для нежных ушек одичалых. Сегодня вечером Верта идет за одобрением, - сурово закончила говорить Ева.

Карт вовсе остановился и хмуро воззрился на девушку:

– Сколько?

– Четыре года.

– Едрит твою налево!

Улыбка помимо воли расползлась на ее губах:

– Но-но, не выражайся!

– Да чтоб тебя, с твоим языком, - безнадежно махнул на нее рукой и пошел вперед, вперив взгляд в землю.

– Поговори с ней, - тихо попросила она.

– Она не станет меня слушать. Пусть я и считаюсь главным в Доме, она в своем праве. Это не Мелика, которая со своего сына былинки сдувает.

– За спрос не бьют, - осторожно изрекла она.

– Как сказать...

– Попробуй убедить ее, что кроме сестринских чувств ко мне ничего не испытываешь.

– Выше головы не прыгну, но попытаться стоит, если только...

Он остановился и потерянно посмотрел на подругу.

– Что?
– от нетерпения притоптывая ногой.

– Если она уже не побывала у Аксена.

– Вечером.

Подняв голову к небу, посмотрел на солнце.

– Сейчас около двенадцати. Нужно успеть до четырех. Сейчас в подлесок, а по пути попробуем еще кого-нибудь подстрелить.

Уловив согласный кивок, повернулся на сто восемьдесят градусов и быстро зашагал, чутко прислушиваясь к следующей за ним девушке.

Вернулись они в срок, целиком выполнив указания, оттого с чистой совестью передвигались по деревне, провожаемые слегка удивленными - в связи с ранним возвращением - взглядами. Карт на ходу расстегнул пояс, не глядя протянул спутнице и вошел в дом, оставив ту на дворе разбирать добычу и мешки. Очевидцем тяжелого разговора между матерью и сыном хотелось быть в последнюю очередь, поэтому старательно рассортировывая поживу, возносила немую мольбу небу. Спустя полчаса из дома показалась Верта. Оценила выложенные на скамейке, примыкающей к стене дома, трофеи, одарила будущую невестку сердитым взглядом и покинула пределы благоустроенного дворика. Брови парня, сомкнувшиеся над переносицей, послужили ответом на немой вопрос девушки, дав вполне очевидный результат. Вынужденные последовать за женщиной, молча ступали по мягкому ковру из сосновых иголок, щедро укрывающем пространство между строениями. Достигнув нужного, остановились, ожидая приглашения ступить на обширную территорию, принадлежащую вожаку.