– Вы мне можете не верить, - он закрыл глаза и откашлялся, - но я скажу. То была не моя вина. Мне была дана сила, но я не испачкал рук, я устоял... Эти тридцать восемь...их крови нет на мне. Я мог бы, - его голос дрогнул, - мог бы...но не стал.

– Что это значит?
– спросил Артем, - кто тогда, если не Вы? Зачем тогда придумывать глупую историю и разносить по всей стране?

Реев замотал головой:

– Ты сейчас не сможешь понять, что тогда было. Мне нельзя говорить об этом, но...пропади оно все пропадом. Не думай, что все было враньем, я бы смог. Я могу все, что только можешь придумать. Только я не стал. Тогда я этого не делал.

Артем тыльной стороной ладони прикоснулся ко лбу старика. Он поднял глаза на Таню:

– У него, кажется, жар - он бредит.

Реев скрюченными пальцами схватил Артема за руку, посмотрел на него сердито и, повысив голос, сказал:

– Там была не наша армия. Ее не должно было быть. Был скандал. Границу никто не контролировал, пришли солдаты с чужой земли. Наши правители не могли ничего, но никто не хотел ударять в грязь лицом и признавать, что на их территории наводила порядок чужая армия.

– Но зачем придумывать такую нелепую историю? Почему нельзя было сказать, что банды ликвидировали наши военные?

Реев внезапно хрипло засмеялся. Смех перешел в кашель:

– Так это и были они, - сказал он, прочистив горло.

– Вы же только что сказали, что это были другие.
– не понял Артем.

– Да нет же, та банда, которая всех грабила - это и были наши военные. Время было тяжелое, смутное. Вот почему никто не хотел огласки, дело пахло военным конфликтом.

– И кому же в голову пришло назначить вас козлом отпущения?

Реев улыбался:

– Никто не верит мне... и тогда, и сейчас. Меня называли юродивым. А мне-то что? Я ведь в мгновение мог их всех заставить замолчать. Да только неправильно бы это было. А потом, когда все произошло - кто-то предложил сказать, что это все я сделал. Нашелся какой-то репортер, которому идея понравилась, и так это дальше закрутили и раструбили где только можно.

Реев закрыл глаза, его бил озноб. Внезапно потухшим голосом он прошептал:

– Холодно, закройте окно.

Таня укрыла старика одеялом. Артем подошел к окну и притворил раму. Он чувствовал как легкий холодок, зародившись где-то внутри, прошелся по всему телу, как от предвкушения долгожданной встречи. Сейчас он задаст вопрос, ответ на который ему давно уже известен. Чувство предстоящего триумфа переполняло и заставляло сердце биться сильнее.

– То была мистификация, - сказал Артем, - но вы говорили, что вам дана сила. А вы когда-нибудь вообще использовали эту силу?

Старик помотал головой:

– Я знаю, что я могу очень многое, но я никогда не использовал свои возможности. Никогда в своей жизни.

Артем улыбнулся и подмигнул Тане. Так и есть! Сумасшедший.

– Откуда же Вы знаете, что способны на чудо, если даже никогда не пытались попробовать?
– снова обратился он к старику.

– Просто знаю. Не хочешь - не верь. Так же как ты знаешь, что можешь ходить и не падать.

– Но я-то делал это много раз.

Реев, насупившись, молчал, уставившись в потолок. Когда он снова заговорил, его голос звучал уже не так уверенно:

– Я никому не говорил, что дар мне передала мать. Да, его можно передать, но только один раз. Когда ты это делаешь - у тебя самого ничего не остается. Хоть это было давно, но то чувство я помню очень хорошо. Это тяжело объяснить, но это было так..., - он смотрел то на Артема, то на Таню, будто искал поддержки, - это было настоящим чудом. Я словно открыл глаза в первый раз. Ведь не может быть, чтобы это было фальшивкой?
– старик словно умолял, - Ведь не может?

– Неужели никогда не было соблазна воспользоваться своей силой и проверить?
– спросил Артем, - сделать что-то хорошее? Столько всего неправильного в окружающем мире. Неужели никогда не хотелось что-то изменить?

Реев натянул одеяло на подбородок. Его глаза стали влажными:

– Я не знаю что правильно, а что нет. Как можно нести такую ответственность? Мне было страшно. Они бы не дали мне покоя, но я не хотел воевать за них. Не хотел воевать ни за кого. Они же постоянно воюют за что-то, а я не пойму за что. И кому из них нужно помогать?
– старик провел ладонями по влажным щекам, - и я еще кое-чего боялся. Что если...Что если все это полная чушь? Вдруг ничего этого нет, а я просто никому не нужный старик?
– он покачал головой, - только мое чудо теперь у меня осталось, и я не хочу терять его. Не хочу знать, что ничего нет и все эти годы я жил верой в глупую сказку. Кто я буду после этого? Не отбирайте у меня мою веру.