Верочка: Ты не хочешь существовать.

Фелуша: Ты не будешь существовать.

Буревестница: Ты не станешь существовать.

Набугойка: Ты не скажешь про "существовать".

Старица: Ты не я, я лежу прибитая.

Проекция:

Знайте, девочки, знайте, дамы:

Вы убили много женщин.

Я - проекция из кармана,

Желающая конца всех дышащих.

Убейте ещё девочек-рожениц.

Убейте ещё младых мам.

Не будет больше дамского,

Не будет царить балаган.

Конец всему чёрствому слову,

Конец всему женскому произволу.

Верочка: Мы родились, чтоб жизнь остановить.

Сонечка: Миссия наша - опустошение, Мессия наша - Небытие.

Феклуша: Мы отряд смерти, мы несём разрушение.

Набугойка: Мы убьём всё, что являет себя.

Буревестница: Проекция, отведай крови.

Проекция залетает в бутылочку и остаётся там на мгновение жизни. Феклуша бросает камень в Проекцию и погибает. Буревестница бросается ей на помощь, но обретает лишь умершую свою сестру-борительницу. Сонечка и Верочка держат друг друга за руки и видят, как храм начинает полыхать.

Сонечка:

Женский цех сгорел навеки.

Погорел и храм из женщин.

Верочка:

Мы теряемся как дети.

Пусть закончится всё здесь.

Храм разрушается, и смерть воцаряется именно здесь, как и должно быть.

Проекция: Меня спасло стекло, но вас не спасет даже солнце. Ступайте вглубь храма. Вы остались одни. Идите к чудовищам и отыщите, что вы рождены для любви.

Сонечка: Я не буду любить. Я не буду рожать.

Верочка: Уж лучше нам с тобой умирать.

Проекция оборачивается большой темноватой радугой и своим излучением сжигает Набугойку и Буревестницу. Разрушившись, храм оставил в своём основании небольшую дверь, ведущую к нулю всякой жизни. Оставшиеся представительницы женской воли – Вера и София, нашли свой последний путь. Они прошли революцию и видели женскую кровь, хлестающую их нежные порывы. Они видели женскую войну, в которой убивали и наслаждались смертью своих соратниц. Женщины остались позади их. Теперь их ждёт встреча с чем-то удивительным и всеразрешающим. Возможно, всеразрушающим. Возможно, вселюбящим. Возможно, с обычным ничем женского единства.

КАРТИНА ТРЕТЬЯ. СМЕРТЬ.

I

Разруха, голод и тоска.

Отрубленные ноги трупа.

На нас идут смертельные войска.

Закончимся скорей преступно.

Наш мозг увянет насовсем.

Наши тела умеркнут восвояси.

Мы молча скажем мёртвым всем:

"Живите вечно нашим мясом".

Нас мертвецы обнимут, как родных.

Их черепа подарят поцелуи.

И будут властны костяны уста,

Когда шепнут: "Сегодня побалуем".

Нас засыпают пеплом прошлых грёз.

Наш прах увенчан гнеющими днями.

Мы наконец-то встретим дом всерьёз,

И в нём останемся со всеми временами.

Отряд погиб, остались только две сестры мира – Верочка и Сонечка. Они спустись вглубь самих себя, найдя вход в несуществующем храме. На дне всякого храма находится зеркало, созданное из сока скелетов: оно должно показать всю бессмысленность женского движения и тяги к жизни.

Верочка: Я вижу темноту. Тут холодно и сыро.

Сонечка: Не ешь мой сыр, я тоже буду.

Верочка: Не надо задевать за мёртвое.

Возникает Проекция. Но теперь-то мы понимаем, что всякая женская проекция – это беременность бытия. И более того, мы знаем, что убить беременность – значит воссоединиться с чарующей пустотою, с властвующем небытием, с могущественной смертью, со сказочным ничто, с загадочной небылью.

Беременность Животика: Меня расстреляли и я похудела.

Соня набрасывается на Животик.

Сонечка: Воткнуть в тебя поострее воздух и всё станет так, как должно быть.

Верочка: Смотри-ка, у неё живот полимеризуется.

Беременность Животика понимает свою учесть и начинает понемногу надуваться.

Беременность Животика: Ты скальпелем своим меня не сможешь тронуть.