— Мне до этих людей дела нет, я поесть зашел.

— Да мне без разницы. Хоть ешь, хоть пей.

— Меню давай.

— Меню? А может, тебе еще и скатерть накрахмаленную?

— Можно и скатерть. Что из горячего есть?

— Я тебе что, кухарка? Спрашивать надо.

— Так я тебя и спрашиваю.

— А мне на кухне спрашивать надо.

— Слушай, давай ты просто принесешь все, что можно принести быстро. Только чтобы горячее. Или хотя бы теплое.

— Чего это с рукой у тебя? Это не ты вчера никакущий к знахарю забрел?

— Я.

— Понятно, — неожиданно подобревшим голосом произнес громила. — Штормит и на хавчик пробивает, обычное дело, братан. Посиди, сейчас сообразим для тебя что-нибудь.

Не такое уж потерянное заведение, оказывается, персонал здесь способен снизойти до вежливости.

Достижение.

В ожидании заказа Читер от нечего делать разглядывал посетителей, потому что больше здесь заняться совершенно нечем. Да и посетители, если откровенно, не заслуживают внимания. Он уже таких навидался за все жизни. Одинаково одетые в камуфляж разного вида или его смесь с другим тряпьем, обязательно неброским и крепким. Все при оружии, причем некоторые похожи на ходячие выставки смертоубийственных предметов и военной амуниции. Чего только не таскают с собой, разве что гранат не видно. Может, хотя бы для них здесь запрет ввели, хуже нет, когда у буйного алкаша в руках такие штуки.

Не успел про буйных алкашей подумать, как один из представителей этого племени без приглашения плюхнулся в пластиковое кресло, стоявшее напротив, дыхнул из щели в неряшливой двухнедельной щетине ядреным перегаром и, взвинчивая себя с каждым словом все больше и больше, проговорил:

— Знаешь, почему здесь мебель такая паршивая? Потому что ее каждый день разносят об тупые хари таких козлов, как ты. И чего ты на меня вытаращился?! Чего?! Как зашел, так глаз не сводишь?! Ты меня что, за красивого принял, да?! Что ты сказал?! Ты кого сейчас пидарасом назвал?! А ну бегом поднялся!

— Приглуши звук, я тебе не дитё, чтобы на дешевые наезды подскакивать, — скривился Читер, не видя смысла в конфликте с такой запущенной особью, да еще и на ровном месте. — Я на тебя не таращился. Не нужен ты мне, иди туда, откуда пришел, дай человеку пожрать спокойно.

Сказав это, Читер демонстративно выставил забинтованную руку, сочтя, что местные, если и не знают о новичке, попавшем к знахарю, должны понимать, что раненые иммунные нуждаются в хорошем питании и душевном покое.

— Придурок, ты кого сейчас послал?! — не желая униматься, вскинулся пьяный, после чего шумно плюнул Читеру прямиком на покалеченную руку. — Ну давай! Флаг давай! Что, обхезался, козлина драная?!

Тот даже секунды на изумление от такой дерзости не потратил. И медлить на обдумывание последствий не стал. Просто чуть повернулся, ухватил здоровой рукой соседний стул, выгнулся, врезал с хорошего размаха через весь стол, да с такой силой, что оппонент завалился на спину, а в стороны разлетелись пластиковые обломки.

После такого удара полагается долго валяться или даже наносить визит знахарю, но тут случилось чудо: упавший вскочил с дивной резвостью и, сверля Читера внезапно ставшим трезвым и ясным взглядом, проорал на весь притихший зал:

— Не, ну вы это видели?! Да этот придурок чуть меня не ушатал! Ни за хрен собачий, чуть голову не проломил! Вообще охренел!

С разных сторон загалдели на разные лады. Кто возмущенно, кто почему-то возражая, кто-то вообще не в тему обвинял крикуна в крайне постыдных деяниях, не имеющих отношения к случившемуся.

Неожиданно подоспевший официант напряженным голосом произнес:

— Глок, ты чего опять бузишь?

— Это ты что, на меня сейчас наехал?! Вот так взял и наехал?! Да?! — дальше и дальше накручивая себя, вскинулся ушибленный. — Да ты видел, вообще, что тут было?! Этот ушастый придурок по мне стулом заехал! Вот, смотри! Хорошо смотри! Видишь кровь?! Голову мне рассек на хрен! И на стул посмотри! Смотри хорошо! Вдребезги стул! И оглянись! Видишь ребят?! Вот они все это видели! Я тебе что, лох последний, чтобы такое стерпеть?! На придурке флаг, сейчас выходим и по-быстрому разбираемся! Все по правилам, я ни хрена не беспределю, я только свое беру!

— Да ты задрал уже мелкоту доставать тупыми наездами, — чуть ли не прорычал официант. — Это уже какой по счету? Кто тебя вообще сюда пустил? Ты откуда у нас нарисовалось, тело?

— А это уже не твое дело, — загадочно ухмыляясь, заявил «пострадавший». — Сейчас мы с ним выходим и разбираемся. На нем флаг висит, у меня голова рассечена. Вон сколько крови набежало. Все по-честному.

— А на тебе флаг откуда?

— Да от верблюда, — сказал Глок и, вскакивая, прокричал: — Парни, это беспредел! Мне чуть башку не проломил охамевший придурок, а теперь еще и наезжают! Это за дела?! Что за стаб такой охамевший. Я не беспределю, я по закону свое беру. Выходим и разбираемся, все чин по чину!

Народ на это в основном начал кивать или орать что-то одобрительное, а официант, склонившись к столу, тихо произнес:

— Идиот недоделанный, зачем ты флаганулся? С Глоком мы бы сами все порешали, а теперь он в своем праве, теперь тебе на респ лететь.

— Объясни? — ничего не понял Читер.

— Этот тупой индюк любит так развлекаться. Выбирает мелкого, по щеке лупит или плюет. В общем, нарывается внаглую. Если флагаешься в ответ, становишься его законной добычей. В заведении валить нельзя, но, если все по правилам, выходи на улицу и делай дело. Так зачем ты флагался?