Среди крестьян послышались полные отчаяния голоса. Мужчины гневно ругались, всхлипывали женщины, пытаясь одновременно успокоить детей.

– Будь ты проклят, Седрик! Господин Аделар никогда бы так не поступил!
– Выкрикнул кто-то из толпы.

– Пристрелите этих неблагодарных!
– Зарычал барон.
– Как они смеют так говорить!

Лучники мгновенно исполнили приказ. Со стены замка засвистели стрелы и их смертоносный поток обрушился на несчастных.

– Зелда, назад!
– Николаус снова схватил жену и поволок прочь от крепости.

Со стонами несколько крестьян упали на землю. Лучники не стали выпускать по второй стреле, несмотря на то, что сраженных людей было не так много. Вероятно, гнев барона тут же остыл. Или просто берегли стрелы.

Николаус тащил свою вопившую Зелду, ожидая в любое мгновение выстрела в спины. Вот они перешагнули через пронзенную стрелой молодую женщину, на груди которой кричал новорожденный ребенок, что был у нее на руках.

Далеко уйти не удалось. Запуганные крестьяне не заметили, что монстры уже приблизились к стенам замка. Со злобным урчанием твари бросились в толпу людей.

– Николаус, спаси!
– Вертевший головой в поисках укрытия, крестьянин услышал истошный крик своей жены.

Он буквально на мгновение оставил Зелду в нескольких шагах от себя. Когда он повернулся к ней лицом, то увидел супругу лежащей на земле. Чудовище, возникшее из ниоткуда, с невероятной для такого тела проворностью, вцепилось ей в ногу, пронзив насквозь ее клыком. Николаус незамедлительно бросился на помощь, но монстр вытащил из-за пояса огромный меч и перерубил пополам тело корчащейся от боли Зелды.

Крестьянин и монстр встретились глазами. Вот только глаза твари были полны животной ненависти ко всем прочим существам, а взгляд Николауса стал расплывчатым из-за навернувшихся внезапных слез. Зелда! Сколько горя и радостей прошли они вместе в своей тихой и скромной жизни. Пережив скорбь, когда от чумы умерли их сын и престарелые родители, супруги думали, что в дальнейшей их жизни им воздастся за все это.

Они испытали истинную радость, когда в их дом неожиданно пришли двое странников: горделивый рыцарь Тим с отзывчивым и добродушным Заком. Кажется, они полюбили своих гостей всем сердцем и готовы были разделить с ними кров до конца дней. Но люди барона, а также эти монстры помешали простому человеческому счастью.

– Любимая Зелда, я уже иду к тебе!
– Прошептал Николаус.

Крестьянин поднял с земли крепкую сучковатую палку и, издав громкий крик, кинулся на монстра, терзавшего тело его супруги...

Так закончилась жизнь этих достойных людей в Хермелирде, что столь бескорыстно открыли дверь своего дома Тиму Эгону и бродяге Заку, и стали их первыми друзьями здесь.

Седрик почти не шевелился. Он испытывал внезапно нахлынувшее чувство стыда за то, что в порыве гнева приказал стрелять в верных ему людей. Дик успокаивал себя лишь тем, что, не опустив мост, дал возможность выжить гораздо большему количеству людей. Людей, к числу которых относились и те крестьяне, что сейчас испуганно притихли и кучковались на площади замка.

'Хорошо, что со мной рядом нет ни дядюшки Эбнера, ни Лотара'.
– Думал барон.- 'Одного их осуждающего взгляда хватило бы, чтобы пристыдить меня еще больше. Комендант с основной группой солдат сейчас внизу, на случай прорыва троллей. А дядюшка?'

Дик тотчас похолодел, вспомнив, что его советник вместе с приговоренным бродягой отправился на поиски таинственного сосуда из прошлого. Но каким образом они вернутся обратно в осажденную крепость? Как дадут знать о себе?

– Симен, перестань болтаться под ногами и немедленно принеси мой шлем!
– Сорвал злость Седрик на своем оруженосце, который даже в это страшное время оставался жутко медлительным.

Троллей становилось все больше и больше под стенами замка. Расправившись с несчастными крестьянами, они стали толпиться около рва, не решаясь идти через него.

'Сейчас нужно думать о победе над врагом, а не о своих добрых и злых деяниях' - Мысленно успокаивал себя Седрик.
– 'Йохан после исповедует меня, и душа будет спасена'.

Одновременно с мыслями Дик посмотрел в сторону горланящего проповеди преподобного. Было видно, что Йохан испытывает чувство страха не меньше остальных. А верит ли он сам в то, что проповедует?

– Господин, - один из лучников оторвал взгляд от бойницы и опустил свое оружие, - если мы дольше будем стрелять, то стрелы быстро закончатся. На каждую тварь требуется не меньше десятка!

Лучники засыпали троллей градом стрел, но они не причиняли им особого вреда. Многие чудища были утыканы ими, словно ежи иголками, но при этом были также бодры, как и их вновь подоспевшие из разгромленной и сожженной деревни сородичи. Некоторые тролли, конечно, все же были повержены и испустили дух, но они составляли лишь ничтожную долю от всех нападавших.