– Ну, мил человек, дело ж не в парикмахерах. Просто люди сами ко мне не приходят.

– В том-то и дело! – подтвердил клиент. – И я о том же: Бог есть. Просто люди не ищут Его и не приходят к Нему. Вот почему в мире так много боли и страданий.

Некий батюшка все никак не мог унять нескольких неофитов (новообращенных) в своем приходе. Им слово – они в ответ десять, да все из святоотеческого писания, и даже чуть свысока на простеца-священника поглядывая, не понимая, что даже азов веры еще не постигли. В какой-то момент им показалось, что они совсем его одолели, но тут отче достал большую стеклянную банку и, наполнив ее камнями, спросил у неофитов:

– Полна ли банка?

– Да, полна, – услышал он уверенный ответ.

Тогда высыпал в нее немалое число гороха и потряс. Естественно, горошек занял свободное место между камнями. И еще раз спросил священник неофитов:

– Полна ли банка?

– Полна, – хором отвечали они, впрочем, уже с меньшим апломбом, чем прежде, чувствуя каверзу, которая не заставила себя ждать.

Священник высыпал в банку целый куль песка, уточняя:

– А теперь?

– Полна… – раздался уже один-единственный неуверенный голос.

А батюшка уже лил в банку один за другим стаканы воды, приговаривая:

– Камни – это то, что вы прочли о вере, горошек – ваши дела, песок – опыт, вода – благодать Божия. Чем раньше вы решите, что все познали, тем меньше у вас надежды по-настоящему наполниться благодатью Божией.

Один священник, который устал слушать отговорки по поводу того, почему люди не ходят в церковь, сказал следующее:

«Десять аналогичных причин, по которым я не умываюсь:

1. Потому что меня заставляли умываться в детстве.

2. Те, кто умываются, – лицемеры, думают, что они чище других.

3. Не могу решить, какое мыло лучше.

4. Когда-то я умывался, но потом мне надоело.

5. Я умываюсь только по большим праздникам – на Рождество и на Пасху.

6. Никто из моих друзей не умывается.

7. Начну умываться, когда стану старым и грязным.

8. У меня нет времени на умывание.

9. Зимой вода слишком холодная, а летом слишком теплая.

10. Не хочу, чтобы на мне зарабатывали производители мыла».

Летом 1921 года святителю Луке (Войно-Ясенецкому) пришлось публично выступить в суде, защищая профессора П. П. Ситковского и его коллег от выдвинутого властями обвинения во «вредительстве». Тогда во главе ташкентского ЧК стоял латыш Петерс, решивший сделать суд показательным. Профессор С. А. Масумов вспоминает о суде следующее:

«Великолепно задуманный и отрежиссированный спектакль пошел насмарку, когда председательствующий вызвал в качестве эксперта профессора Войно-Ясенецкого:

– Скажите, поп и профессор Ясенецкий-Войно, как это вы ночью молитесь, а днем людей режете?

На самом деле святой Патриарх-исповедник Тихон, узнав о том, что профессор Войно-Ясенецкий принял священный сан, благословил ему продолжать заниматься хирургией. Отец Валентин не стал ничего объяснять Петерсу, а ответил:

– Я режу людей для их спасения, а во имя чего режете людей Вы, гражданин общественный обвинитель?

Зал встретил удачный ответ хохотом и аплодисментами. Все симпатии были теперь на стороне священника-хирурга. Ему аплодировали и рабочие, и врачи. Следующий вопрос по расчетам Петерса должен был изменить настроение рабочей аудитории:

– Как это Вы верите в Бога, поп и профессор Ясенецкий-Войно? Разве Вы его видели, своего Бога?

– Бога я действительно не видел, гражданин общественный обвинитель. Но я много оперировал на мозге и, открывая черепную коробку, никогда не видел там также и ума. И совести там тоже не находил.

Колокольчик председателя потонул в долго не смолкавшем хохоте всего зала. «Дело врачей» с треском провалилось».

Молодой мужчина всем сердцем воспринял православную веру и вслед за собой привел в Церковь свою жену и дочь. С большим усердием он занимался духовной жизнью и познавал истины Православия. Однако после нескольких лет благочестивой жизни его вера начала заметно ослабевать. У него появились сомнения относительно многих церковных традиций и даже основных догматов христианства. Вместе с тем в его душе проснулся интерес к восточным культам, которыми он увлекался еще до своего обращения ко Христу.

Несмотря на отход от церковной жизни главы семьи, жена и дочь, оставались верными чадами Церкви. Они очень переживали за своего ближайшего родственника, хотя иногда им приходилось страдать от шуток по поводу их веры.

Однажды, когда семейство обосновалось во вновь построенном доме, для его освящения пригласили знакомого священника. Батюшка прочел положенные молитвы и пошел по просторному двухэтажному дому кропить помещения святой водой. Когда он шел к лестнице, ведущей на второй этаж, глава семейства, воспринимавший освящение дома с почти не скрываемой иронией, насмешливо сказал: