–Ты не боишься фотографировать своих кошек? – спросила я, увидев, как она выкладывает фотки.

–А? Нет, не боюсь, – отозвалась она и добавила вполне серьезно: – Я накладываю на изображения магическую защиту от сглаза, порчи и прочих несанкционированных энергетических воздействий и после этого их можно смело показывать кому угодно, хоть магу высшей категории. Он конечно, защиту просечет, но связываться не станет. Себе дороже выйдет.

Перевариваю, стараюсь не выказать удивления, задаю следующий вопрос:

–А что, много желающих сглазить животное?

–Много. Каждый второй, кто в дом приходит.

–Серьезно? – присвистнула я. – И порчу наводят?

–Порчу наводят на людей. На хозяев. Животные страдают, так как принимают удар на себя. Заболевают внезапно и сильно. Умереть могут, – мрачно ответила Ксения.

И тут меня осенило:

–Ты не на изображения защиту накладываешь! А на своих кошек! Но тогда хозяева, если вдруг их «попортят»…

–В полной мере испытают это воздействие, – завершила Ксения.

–Тебе их не жаль?

–Я своих кошек люблю больше, – проворчала она.

В принципе я с ней была согласна. Кот не должен отвечать за глупость хозяина, если тот позволил другому человеку навести на себя порчу.

–Мои кошки здоровые, веселые, живут долго и счастливо, – продолжила Ксения. – А их хозяева… живут своей жизнью. И меня это устраивает. – она повернулась ко мне, оторвавшись от заполнения форм. – Я видела кошек, принявших энергетическое воздействие на хозяина на себя. Они болели неизвестно чем и умирали в муках. Никто им не мог помочь, понимаешь? Я не хочу таких жертв.

Я кивнула в знак согласия с ее словами. У меня оставался еще один, очень интересующий меня вопрос, и после паузы я его все-таки задала:

–Ксень, а как наложить защиту… на кота?

–А, ну там три охранных заклинания, заклинание усиления и еще одно для мгновенного начала действия, – быстро проговорила она и добавила: – Да, и при полной луне желательно.

–Ксень, по-моему из нас двоих ведьма все-таки ты, – медленно проговорила я.

–А, так с тобой мы разобрались же. Ты у нас просто Богиня, – она серьезно посмотрела на меня, но в глубине глаз сверкали озорные искорки. – Причем вполне вероятно Богиня искусств и ремесел.

Я начала смеяться первой, Ксения тоже расхохоталась. На наш смех невесть откуда прибежала Мелани с разбегу вспрыгнула на стол, вопросительно глядя то на меня, то на хозяйку. И в этот момент закипел чайник, при этом утробно засвистев неожиданно громко и низко. Кошку со стола как будто ветром снесло. Мы расхохотались еще больше. В приступе смеха я все-таки выключила газ под чайником.

–Чай будешь? – спросила я, утирая выступившие слезы.

–Буду, – продолжая похихикивать, согласилась Ксения.

Мелани, решив что опасность миновала, запрыгнула на диван. Вид у нее был одновременно возмущенный и смущенный. Нервно облизнувшись, она шумно вздохнула и прошествовала к своим малышам. Все трое безмятежно дрыхли на пуфике на столе. Шейлу я держала на руках. Кошь убедилась, что с тремя малышами все хорошо, нашла глазами четвертого и снова вздохнула, окончательно успокаиваясь. Я погладила ее по макушке и положила Шейлу рядом с ней. Поставила на стол чашки, налила чай. Пили мы молча, успокаиваясь после смеха. Ксения вернулась к сайту, я задумчиво поглаживала Мелани. Мелани вылизывала Шейлу.

–У нас был кот, – наконец произнесла я. – Когда я была маленькой. Но по-моему, он был у папы еще до моего рождения. Он ко мне снисходительно относился, как к неразумному дитяти, это я сейчас понимаю. Вот тоже черный весь, глаза желтые, только гладкошерстный. Он позволял мне себя трепать, тискать, таскать с места на место. Даже ни разу не окарябал, представляешь?

–Наверное ты была ему дорога.

–Не, он папу больше любил. Обожал просто.

–Значит, ты была ему дорога как дитя своего отца.

–Наверное, – согласилась я. – Так вот, когда мне было семь, он заболел. Вот как ты говоришь, неизвестно чем. Не ел, не пил, просто лежал, шерсть тусклая. Я его сметаной кормила, он на меня шипел. А я его гладила, повторяла – «ты сильный, живи, Маркизик!» Всю ночь с ним так просидела.

–Выжил? – утвердительно спросила Ксения.

–В тот раз – да, – ответила я. – Утром просыпаюсь, а он сметану с тарелки доедает. Лежа, прикинь? Но я обрадовалась. Аппетит появился, значит жить будет! И выжил. Через три дня уже по кошкам бегал.