Действие пятой детективной повести о приключениях сыщика Ордынцева происходит в Одессе во время второго прихода Советской власти. В красивом здании на Екатерининской площади разместилось управление Чрезвычайной комиссии. Чекистам нужна помощь опытных следователей, и уже обреченных друзей, Николая и Василия, отпускают из расстрельного подвала не без содействия Анастасии Нарыжной. Условие одно – найти убийцу видного большевика, у которого врагов, как выясняется, хватало.Содержит нецензурную брань.
В оформлении обложки использована фотография Екатерининской площади в Одессе «Возле памятника Екатерине II. 1918» с сайта(ИА «Вiкна-Одеса»)
Список действующих лиц
Ордынцев Николай Арефьевич – бывший надворный советник, бывший следователь по досудебному разбирательству, мужчина лет сорока;
Роза Ордынцева, в девичестве Штрамбуль – жена Ордынцева;
Иван Ордынцев – сын Николая Арефьевича, ему шестнадцать лет;
Анастасия, она же Настя Триандафилова, она же товарищ Нарыжная, большевичка, заместитель председателя ОдГуб ЧК, делегат VIII съезда РКП (б);
Михаил Ионович Вихман – другой заместитель председателя ОдГуб ЧК, по общим вопросам;
Зисин Олег Александрович – помощник Вихмана, очень приятный молодой человек;
Нутелис Соломон Шмулевич – третий заместитель председателя ОдГуб ЧК, он занимался контролем за исполнением приговоров ревтребунала.
Остап Дробенко – оперуполномоченный угро ОдГубЧК, человек не шибко грамотный, но смекалистый:
Саджая, он же Калэ, он же Калениченко, Калистрат Григорьевич – председатель ОдГубЧК;
Мадам Линевская – все жильцы двора № 7 по Малой Арнаутской звали ее Фирой;
Старик Федченко – жилец вышеуказанного дома, плохо слышит. Видит тоже не очень…
Моня – неведомый приятель вышеуказанного старика, на которого Федченко почему-то возлагает большие надежды;
Семен Кузяков – еще один жилец дома № 7 по Малой Арнаутской;
Егоров – капитан-лейтенант Российского Императорского флота, человек отчаянный;
Голубь, он же Тошнота Сидор Петрович, 1896 года рождения – молодой человек с двумя отсидками за плечами, очень хочет выглядеть блатным. Получается это у него с переменным успехом;
Дора Любарская, она же Дора Евлинская (Явлинская), она же Вера Гребенщикова, он же Матросиха – сотрудница ЧК, специализирующаяся на расстрелах офицеров. В некоторых источниках проходит как бывшая актриса. Её называли «главным палачом одесской чрезвычайки», ею пугали детей, она якобы казнила от 400 до 700 человек и собственноручно пытала свои жертвы. В газете «Одесский листок» от 24 сентября 1919 года была опубликована информация об её аресте, а в январе 1920 года она была казнена. При этом опять же некоторые источники отрицают факт ее существования;
Афинец, он же Афиноген Попаратис – одесский вор. Человек серьезный;
Крюк и Соловей – мелкие представители одесского уголовного мира, говоря иначе, «сявки»;
Петр Дрыгайло – водитель чекистского Форда, прозванного в народе «черным вороном». Жаден и хитроват. Хочет сделать карьеру;
Джонсон – чернокожий американец, сторонник всеобщего равноправия;
Сергей Потапов, он же Чухонец, – убийца. Последнее время применял свои врожденные и благоприобретенные таланты на службе у революционной власти;
Прочие: обыватели, красногвардейцы, деникинцы, бандиты, чекисты и все остальные люди, населявшие город во время второго прихода Советской власти в Одессу.
I
20 июня 1919 года. Одесса, Екатерининская площадь
На голову Екатерины Великой зачем-то надели красный чепец, а саму ее укутали рогожей. Сейчас уже ничего, тихо. Только ограждения из колючей проволоки образующие узкий извилистый коридор, огибающий статую и поворачивающий обратно – почти до самого входа в дом Жданова, напоминают о вчерашнем ужасе.
Вся пространство Екатерининской площади вчера было заполнено людьми в серых шинелях и кожанках. Удивляло огромное количество китайцев. Латышей тоже хватало. Шум и толчея, грохот автомобильных моторов, работающих без глушителя. Откуда-то появился плешивый низкорослый толстяк в кожаной куртке, поднялся на нечто вроде кафедры, полистал какой-то гроссбух и стал, водя по нему пальцем, выкрикивать фамилии согнанных со всего города и взятых по домам юристов и полицейских чиновников. Их собирали по два, три или четыре человека и заводили в дом № 6.
«Губернская чрезвычайная комиссия по борьбе с контрреволюцией, спекуляцией, саботажем и преступлениями по должности» – гласила гигантская, на весь фасад, вывеска.
Ордынцев оглядел пустынную площадь. Вдалеке, у дома Жданова дежурили патрули – солдаты в серых гимнастерках с красными повязками на рукавах. Внутри оставались его товарищи – Буров, Баум, Стоев, Лурье. Были там и другие знакомые – и полицейские, и юристы. И чекисты.
Николаю и сейчас не верилось, что он здесь, на улице, можно сказать, что на свободе. На свободе… В числе немногих он вышел из здания ЧК.