– Гости, говоришь?
– подозрительно сощурилась хозяйка.
– И откель же ты такой взялси, добрый человек?

– Откуда? Оттуда!
– неопределённо махнул Мотя.

– Из похабного мира, чё ль?

– Почему это "похабного"?
– обиделся он.
– Вот у вас как раз тут и...

– Сказочное и невинное отражение вашей мерзкопакостной реальности!
– отрезала тётка.
– А он ещё спорит... Аффтор!

Произношение было до того современное, что Мотя не выдержал и тихонько хрюкнул. Кузька покачнулся, присел и на всякий случай ухватил его за ухо.

– Ладно, гость дорогой, заходи в дом, коли припёрся, - пригласила хозяйка и погрозила сыну кулаком.
– Слезай уже с человека, охламон, ему же тяжело!

– Да не тяжело мне, чего там! Весу в нём на полторы курицы...
– пробубнил Быков и помог мальчишке с удобствами расположиться на своей необъятной шее.
– Только за уши не хватай, ок?

– Ок, замётано!

Баба-Яга усмехнулась и бодро заковыляла к дому.

В домике было скромненько, но чистенько. Вязаные половички, цветастые занавески, расшитая яркими птицами скатерть на столе, огромная белёная печь... Жить можно. Особенно если не знать, что такое телевизор и интернет. Перед крыльцом Матвей аккуратно ссадил с себя пассажира и тщательно вытер ноги. На всякий случай. Может, нежданному, но вежливому гостю всё же дадут пожрать, а?

Кузькина мать оказалась женщиной понятливой. Велела вымыть руки и садиться к столу. (Ура!) Мотя осторожно присел на деревянную лавку и чинно сложил на коленях лопатоподобные ладошки. Рядом с ним устроился Кузька, явно копируя его позу. Хозяйка хмыкнула и споро заставила стол типичной деревенской снедью. Голодный гость жадно набросился на варёную картошку с укропом, домашний холодец, малосольные огурчики и тушёные в сметане рыжики. К этому богатству ещё б стакан-другой самогону!.. Но здесь был всё-таки не рай, а Гадюкино: вместо водки Моте предложили ржаного квасу. Вкусного, душистого... А и вправду, к лешему самогон, и так хорошо! Удивил пришельца только необычный вкус хлеба, будто намазанного толстым слоем горчицы - он, как хватанул полкраюхи, так потом до слёз кашлял и вытирал слёзы.

– А что ты хотел?
– ухмыльнулась хозяйка.
– Это ж не мы придумали, а вы!

– Ядрён батон!..

– Вот именно. Всё остальное вполне можно есть, а вот с хлебом и капустой не повезло - слишком уж на любителя. Впрочем, мужики под самогон ещё и не то сожрут...

– Ядрён батон, ядрёна кочерыжка... Ядрёна вошь?!
– Мотя опасливо покосился на остатки холодца.

Баба-Яга рассмеялась и уверила, что вшей у них в деревне сроду не едали. Не так уж они плохо живут, чтобы вместо курятины-свинины такую гадость потреблять. Мотя поверил и расслабился... Как оказалось, чуток преждевременно. Хозяйка как раз водрузила на стол дымящийся самовар, связку баранок и большую миску с мёдом, как вдруг сидящий рядом Кузька откровенно скривился и с тоской уставился на входную дверь.

– Ты чё?
– шёпотом спросил Быков.

– А сам не чуешь, что ли? Дед Пихто тащится!

Матвей принюхался и признал Кузькину правоту. Эх, не успел чайку попить! Зато поесть успел, и это главное. С таким-то сотрапезником и кусок в горло не полезет...

Мальчишка ловко нырнул под стол, выбрался из-под него с другой стороны и, пользуясь тем, что мать отвлеклась на нового гостя, бесшумно вылез в раскрытое окно. На прощанье оглянулся на Мотю - помни, мол, обещал! Да обещал, обещал...

Заскрипевшая дверь впустила невысокого сгорбленного мужичонку, не по сезону одетого в длинную жилетку из овчины и засаленный треух. Стандартный старый пень из разряда "бородёнка паршивая, головёнка плешивая" - последнее стало заметно, когда он на миг приподнял шапку и почесал маковку пятернёй. Вот крендель, в доме-то жарко, почти как в давешней бане! Матвей свою бейсболку сразу на гвоздь у двери пристроил, причём не столько из-за жары, сколько из уважения к хозяйке. Неприлично ходить по квартире в шапке - это правило этикета Быков знал твёрдо, хоть ночью разбуди. Вилкой в зубе ковырять - ещё так-сяк, но головной убор, будь любезен, сними!

Впрочем, никакого чувства превосходства над неотёсанным дедом Мотя не ощущал. Во-вторых, потому что понимал, что находится в самой что ни на есть простой среде, да ещё в чужой реальности. А во-первых... Связно думать об отвлечённых предметах сейчас было бы сродни героизму. Потому что вместе с престарелым Баб-Ёжкиным любовником в избушку вплыло такое амбре... куда там ядрён-батону!!

Пока хозяйка, как ни в чём не бывало, здоровалась с гостем, Матвей судорожно прикрыл нос ладонью и пытался дышать через раз. Получалось плохо, особенно когда престарелый ловелас, кряхтя, плюхнулся за стол напротив него. Оглядел критически и со вздохом потянулся за ближайшей баранкой.

– Ветреная ты баба, в твоём-то возрасте! Ужо меня на такого гамадрила променяла! Да энтого жирдяя разве прокормишь?! По миру пойдёшь, помяни моё слово!

Матвей медленно поднялся, с хрустом разминая кулаки. С дедову голову каждый... Тот заметно впечатлился - вкупе с фирменным "бычьим" выражением лица зрелище получалось, как ни крути, располагающим. Скажем, к быстрому бегу. А у Пихтуна налицо явный радикулит - стало быть, никуда не денется...

– Так, мальчики, стоп-стоп!
– решительно вмешалась Баба-Яга.
– Не вздумайте ссориться в моём доме!