Первая мысль моя была о маминой солнечной диете, потом о моей разноцветной, потом о капустном супчике, потом о Володькином лечении с виноградом… И все их я отмела одну за другой. Бедная Варвара не вынесет пытки черносливом, проросшими зернами и вареной капустой, ей неинтересно знать, где сидит фазан, а из частной клиники она уже сбегала. Ее проблема — не в животе, а в голове. Вот голову и надо лечить, но я же не психиатр. Может, послать ее к Льву Аркадьевичу? В конце концов, болезненное пристрастие к еде — тоже своего рода наркомания…

Дома я залезла в интернет и обнаружила одну штуку под названием «нейролингвистическое программирование». Как раз для головы и для живота; главное — не перепутать. Заключается это программирование в том, что про вредную еду надо думать всякие гадости, представляя себе, как она превращается в мерзкие жировые складки на твоем теле, а про полезную, наоборот, — какая она вкусная, свежая и приятная. В случае Отвертки, боюсь, гадостью должна стать вся еда или почти вся.

А что, если пойти дальше? Настроиться на то, что безобидный тортик отравлен тайными завистниками, а в луковый суп конкуренты подмешали толченое стекло. В мире шоу-бизнеса ничего невозможного нет.

А роль хорошей еды пусть играет та же капуста — ее довольно сложно отравить, разве что на генетическом уровне.

На всякий случай я выписала еще один рецепт, который привлек мое внимание категоричностью изложения и рекордным количеством восклицательных знаков. Выглядел он так, дословно:

1. Купить ананас весом от 1 до 3 кг.

2. Перемолоть его вместе со шкуркой на мясорубке.

3. Положить это все в трехлитровую банку.

4. Залить бутылкой водки (стандартной).

5. Поставить в темное место и держать две недели, чтобы забродило!

6. Затем перед каждым приемом пищи съедать по 2 столовые ложки этой настойки!!!!

P.S. Средство очень хорошее!!!!! Проверено!!!!!!!! Похудеешь на 5–1 кг (у кого как) за 1,5–2 недели.

Прочитав рецепт, я вспомнила, как мой приятель Рик в возрасте пяти лет обиделся за что-то на свою мамашу Ирку, пошел на кухню, налил в стакан кока-колу пополам с молоком, а затем начал мелко нарезать туда же картонную коробку из-под корнфлекса. На вопрос: «Что ты делаешь?» — он гордо ответил: «Я готовлю тебе яд».

Рецепт ананаса, бродящего в обнимку с водкой, был сильно похож на Риков яд, но поскольку бедная Варвара все равно грозилась сыграть в ящик (не в один, так в другой), я решила, что большого вреда этот эксперимент ей не принесет. Похудеть она скорее всего похудеет от такого ядерного заряда, а вот как будет себя чувствовать — это уже другой вопрос, и мне его не задавали.

И все же травить непроверенным снадобьем постороннего человека было стыдно. С другой стороны, испытывать его на себе тоже не хотелось. Мой организм не годился для опытов, что наглядно показала мамина солнечная диета. А если я сыграю в ящик или по крайней мере в реанимацию, то что станет с магазином и программой? Даже если пьяный ананас на несколько дней прикует меня к унитазу, это будет катастрофа.

Может, использовать в качестве подопытного Сашки братца Кролика, то есть наоборот? Но он тоже нужен мне в магазине.

Единственный человек, который в силу невероятного своего пофигизма позволит проводить над собой эксперименты, — это Лизка. Правда, обращаться к ней неловко, потому что я не появлялась у нее с марта, с тех пор как мы на пару жрали шоколад, а это, конечно, свинство (я имею в виду — не появляться). Хотя, если разобраться, то пожирание шоколада — тоже в своем роде свинство. Но если я открою ей тайну Отвертки, это искупит мою вину.

Лиза была ровно там, где я оставила ее почти полгода назад, на том же самом диване. Она, как водится, не вышла даже на мой звонок, и ее мама по обыкновению радушно открыла мне дверь. Только кошка Да Винчи уже не крутилась под ногами, загуляла где-то в конце весны, ушла и не вернулась.

— А как ваши черепахи? — спросила Лизка.

Она теперь питалась мюслями, грызла их всухомятку, черпая горстями из большой миски, и говорила, что это психоделическая еда, особенно семечки, потому что они скрипят на зубах. На мой взгляд, именно семечки — самый сомнительный ингредиент мюслей, потому что в какой-то момент они могут заскрипеть в слепой кишке и подарить приступ аппендицита. Об этом я напомнила Лизе после того, как рассказала ей про черепах, Черепанова и поездку в Тульскую область с Володей Брянским.

Опасность, таящаяся в семечках, не заинтересовала ее совершенно, а больше всего заинтересовал Брянский.

— Он был толстый, а стал худой? Но ему все равно должны нравиться толстые, — задумчиво сказала она.

— Ему нравятся средние, — ревниво возразила я.

— Да уж конечно, — проворчала Лизка. — Есть такие средние, которые всем нравятся. Ну давай, что там у тебя?

История Отвертки не произвела на нее впечатления. Оказалось, что она путает эту кислотную исполнительницу с двумя другими эстрадными соплюшками. Если Отвертка не соплюшка, то тем хуже для нее. А вот на нейролингвистическое программирование Лиза отреагировала с энтузиазмом.