В настоящем очерке автор, ихтиолог, кандидат биологических наук Коркош Владимир Васильевич, проработавший много лет в Южном научно-исследовательском институте рыбного хозяйства и океанографии (Керчь), рассказывает о горестной судьбе и печальных страницах жизни осетровых рыб в Азовском море в период великой перестройки 90 - годов двадцатого столетия.
Крушение осетрового рая Азовского моря
(Часть 2)
Владимир Коркош
В начале 90-х годов ХХ столетия осетровым рыбам был нанесен очередной и самый страшный ущерб. Это неучтенный вылов, то есть хищническая, ничем не ограниченная их добыча.
Еще до вышеуказанных событий по заданию ЮгНИРО (Южного научно-исследовательского института рыбного хозяйства и океанографии), Керчь, вместе с рыбаками рыбколхоза имени 1 мая (Керчь) я выходил на переборку жаберных сетей или, как еще их рыбаки называют - ахан, для выполнения научной программы, то есть учета осетровых рыб. Количество выставленных сетей было строго ограничено, согласно выданному разрешению.
Как утверждают археологи, искусство изготовления сетных орудий лова появилось еще в эпоху мезолита, то есть в конце периода собирателей и охотников. Изготовлялись они из растительных волокон, а скреплялись узкими полосками кожи. Грузилами были обыкновенные камни. Сети были небольшие, поскольку изготовлялись вручную. В наше время, благодаря сетевязальным машинам при лове рыб стали применяться длинные сетные полотна.
Но для научного мониторинга огромные сети не требовались. Мы, как и наши предки в древнюю эпоху, использовали лишь небольшие, улов которых в достаточной степени обеспечивал институт необходимой научной информацией. Я измерял, взвешивал и вырезал луч спинного плавника для определения возраста выловленной рыбы. Если в сети попадалась молодь осетра, севрюги или белуга, занесенная в Красную книгу, то по возможности, быстро делал их промеры и отпускал обратно в море. Урон стаду осетровых рыб наносился минимальный, поскольку облавливали их малое количество, а подрастающее молодое поколение выпускалось на волю.
Вот такая у меня была работа. Если было время, то помогал рыбакам перебирать или очищать сети от водорослей.
И, как я уже писал в первой части этого очерка, благодаря интенсивной работе российских рыбоводных заводов и выпуску молоди осетровых в Азовское море к концу 80-х годов уже был отмечен рост численности и биомассы этих ценных рыб.
Но скоро настали трагические и тяжкие времена, как для осетровых рыб, так и для нас.
Могущественная и казавшаяся незыблемой наша держава развалилась в 90-х годах в одно мгновение, точно карточный домик. Распад страны повлек за собой резкое падение жизненного уровня и неслыханную криминализацию общества на просторах бывшей великой страны. Преступный передел собственности, проникновение мафии во все сферы жизнедеятельности российского общества, в том числе и в рыбной отрасли, принес стране неисчислимые бедствия. Стирались границы между государственными чиновниками и откровенными бандитами. Власть в России была поражена бациллами постоянной лжи и одурманиванием нашего доверчивого народа, словно папуасов, обещаниями счастливой и богатой жизни, как в европейских странах, и люди искренне верили, что сказки эти могут стать былью. И на смену развалившемуся Союзу пришел извращенный капитализм, который в принципе, и даром нам не был нужен. Капиталистический рай для большинства населения России так и остался миражем, за исключением долларовых миллионеров, которые приватизировали за бесценок недра родины, государственные заводы, фабрики, даже железные дороги и, получая громадную прибыль, нашли свой рай в комфортном капиталистическом Западе. Но в период горбачевской масштабной социально-экономической перестройки общество было опьянено эйфорией свободы и призрачного благоденствия, что привело к деформации общественного сознания.
Как писал Аллен Даллес (1945 г.) в своей статье "Размышления о реализации американской послевоенной доктрины против СССР".
“Окончится война, все как-то утрясется, устроится. И мы бросим все, что имеем, все золото, всю материальную мощь на оболванивание и одурачивание советских людей. Мы незаметно подменим их ценности на фальшивые и заставим их в эти фальшивые ценности верить”
К великому сожалению его прогноз стал сбываться. Указанный ублюдочный период в 90-е годы взрастил особую породу людей, для которых деньги - главная ценность и ориентиры в жизни. И старались они отхватить свой кусок в этом перестроечном бардаке, ибо, что будет завтра, неизвестно. И шли они к своей заветной цели, попирая все законы и руководствуясь одним принципом - “после нас хоть потоп”. Началось безудержное расхищение природных ресурсов, в том числе и водных.
В Азовском море наступила дикая вакханалия, сопровождающаяся самым настоящим разгромом и безжалостным истреблением ценных пород рыб, главным образом осетровых. Браконьерство, бессмертная гидра наших морей, достигла невиданного ранее размаха. Бригады браконьеров оснащались самой современной импортной техникой. Мощные американские и японские лодочные моторы типа “Меркурий” (до 100 л.с.), спутниковые навигационные приборы позволяли им ставить сети в открытом море. Любители легкой наживы словно ошалели от безнаказанности. Коррупция в рыбоохранных, правоохранительных и других государственных органах призванных контролировать рыбодобывающую отрасль и охранять осетровых достигла небывалых ранее масштабов.
Словно на дрожжах, в перестроечный период, на развалинах “почившем в бозе” Советского Союза выросло мафиозное чудовище, называемое рэкетирство. Члены преступной организации, пользуясь незащищенностью представителей малого и среднего бизнеса “крышевали” их, вымогая себе “мзду”.
Власть была парализована. Будучи не в состоянии навести порядок, и положить конец браконьерскому беспределу, так называемый лицензионный лов осетровых рыб, отдали на откуп частным компаниям с “указанной квотой вылова”. А те, под крышей бандитских структур, лицензионные квоты безусловно не соблюдали.
Под бандитскую мафиозную “крышу” попали не только браконьеры и частные компании, но и колхозные рыболовецкие бригады и сейнера ведущие научный облов для мониторинга за состоянием численности осетровых рыб от ЮгНИРО. Бандиты шантажировали их и изымали значительный процент от вылова рыбы, угрожая насилием рыбакам и их семьям.
Работая в тот период научным наблюдателем в рыболовецких бригадах и на сейнерах, я был не только свидетелем, но и участником вышеуказанных событий и не раз конфликтовал с бандитскими отморозками.
Они сразу же потребовали увеличивать количество выставленных сетей на порядок, больше, чем предусмотрено в разрешении на научный облов. Мои возражения и возмущения противоправными мерами бандитских группировок в расчет не принимались, так же, как и протесты и рекламации руководства института. Вера в праведный суд и в то, что правоохранительные органы защитят, после бесплодных просьб навести порядок в данной ситуации, бесследно исчезла, тем более, что большая их часть работала под прямым прикрытием правоохранительных органов. Те, кто отказывался платить дань рэкетирам, плохо кончали. Их, как правило, в назидании другим наказывали.