— Я не знаю, любит ли она кого-нибудь из живых. Но если говорить не только о живых, но и о мертвых, то мне кажется, она вполне могла бы полюбить Александра Гальса, выпади ей шанс узнать его поближе. Если это так, ты сегодня своими собственными руками лишил жизни человека, который был дорог Айне и мог бы со временем стать ей достойным женихом.

И вот тогда Артур обернулся, вновь поймав взгляд Гайвена.

— Рад, что ты понимаешь и это, — медленно сказал Артур.

Он пересек комнату и сел на скамью рядом с принцем. Вздохнул. Пожалел, что под рукой нет ничего, что можно было бы выпить — а спускаться за вином вниз совсем не хотелось.

— Я дурак, ваше высочество, и в последние дни я понимаю это, как никогда лучше, — сказал Айтверн, не отрываясь глядя в огонь. — Тогда, в том деревенском трактире… Разумеется, я подслушал ваш разговор. Я уже давно знал, что она не одобряет меня и тот образ жизни, который я веду. Лорд Раймонд вечно твердил, каким идеальным и несгибаемым должен быть Драконий Владыка, а я не был к этому готов. Вот и предпочитал казаться кем угодно, только не сыном своего отца. Я не хотел превратиться в тень своего идеального родителя. Наверно, я перестарался с этим. Айна осуждала меня, а я только смеялся в ответ и отмахивался от ее слов. Она перестала доверять мне, а потом встретила человека, который действительно был достоин доверия. Это ведь Александр спас ее, не я. Я был ужасно смешон в ту ночь. Носился с мечом наперевес, орал на всех подряд, едва слюной не брызгал. А Гальс просто пошел в темницу Эрдеров и все сделал. Я не удивлюсь, что она зла на меня теперь. Сам посуди, кто я такой? Я не тот человек, в которого стоит верить.

Артур наклонился вперед и крепко сжал Гайвену плечо.

— Знаешь-ка что, любезный принц. Присмотри за ней как следует, хорошо?

Глаза Ретвальда неожиданно сузились:

— Присмотреть? Это как вы себе представляете, герцог? Сначала вы грозитесь меня убить за то, что я целовался с вашей прелестной сестрой, а теперь сами просите меня за ней приударить?

— А что мне еще делать? — спросил Артур со злостью. — У нее никого не осталось. Отец и брат ее предали, а ее последний защитник ушел на тот свет, по их же вине. Забери ее к себе, я прошу тебя, — Айтверн пристально, жадно, едва ли не с мольбой вгляделся принцу в глаза. — Так ты это сделаешь? Ну же! Отвечай!

Лицо Гайвена Ретвальда вдруг стало непроницаемым, каким-то совершенно чужим и непонятным.

— Герцог Айтверн, — проговорил он с несвойственной ему обычно злостью, — да вы меня с кем-то попутали, не иначе. Я тебе не наездник, а твоя сестра — не лошадь. Я был бы счастлив, придись я ей по сердцу, но я не стану, слышишь ты, никогда не стану ее приручать! — И он сбросил руку Артура со своего плеча.

Айтверн хотел огрызнуться, но внезапно сник:

— Ты прав. Будь, что будет. Я не могу принуждать ни одного из вас — ни к чему. Я просто хочу, чтоб ты защитил ее от всего плохого, что есть в этом мире. Даже если этим плохим стану я сам.

Гайвен не ответил, и тогда Артур стал слушать затопившую комнату тишину. Впрочем, эту тишину нарушал не то смеющийся, не то плачущий треск сгорающих поленьев, и шепот обдувающего башню ветра, проскальзывающего сквозь щели в стене, и слабый шорох из угла. Не иначе, там скреблась мышь, достаточно смелая, чтобы не обратиться в бегство при виде сидящих в комнате людей. А потом пришел новый звук, расколовший и без того хрупкое молчание. Грянул дождь, не иначе принесенный собравшимися за ночь тучами. Тяжелые водяные капли замолотили по стеклу, и били они с такой силой, что впору было удивиться, почему стекло не разлетелось на осколки. Дождь гремел, с размаху ударяя по стенам, закрыв и без того погруженный в темноту мир шелестящей завесой.

— Знаешь, Гайвен, — задумчиво сказал Артур, окруженный звуками дождя, и ветра, и догорающего пламени, — чем дальше это все заходит, тем больше мне хочется, чтобы оно и вовсе никогда не начиналось.

— А по-моему, все уже не так плохо. По крайней мере, ты теперь советуешься со мной. Раньше, если честно, мне хотелось тебя убить, — заметил принц спокойно.

Артур посмотрел на него — а затем рассмеялся.

И полетели дни, несущиеся друг за другом, словно игрушечные лошади на карусели. Были эти дни наполнены постоянными заботами и хлопотами, и потому оказались почти неотличимы друг от друга, словно слившиеся в единую смазанную полосу. Требовалось сделать слишком много, куда больше, чем могло показаться вначале, и дела не давали ни единой минуты свободного времени.

Для начала Данкан Тарвел официально объявил о своей поддержке дома Ретвальдов, и вывесил на башнях Стеренхорда королевское знамя, с изображенным на нем хорьком. Всего лишь демонстрация намерений, но именно с демонстрации намерений и положено начинать подобные дела. Затем Тарвел разослал приказы всем своим вассалам, с требованием привести все имеющиеся в их распоряжении отряды в Железный замок. И точно такие же приказы Артур послал на запад, в родовые земли Айтвернов. Ему оставалось лишь надеяться, что соратники отца не станут мешкать и скоро явятся в распоряжение своего нового сюзерена.

А пока оставалось лишь ждать, пока все отправленные письма попадут во все нужные руки, и эти руки возьмутся за оружие. Несколько недель, не меньше, хватило бы времени, прежде чем Джейкоб Эрдер соберет свои войска и обратит внимание на западные земли. Артур знал, что посланные им гонцы будут скакать во весь опор, не жалея себя и загоняя коней, и выполнят приказ так быстро, как только смогут. Но на душе все равно было неспокойно, и Айтверн прилагал все больше усилий, чтобы спрятать это беспокойство от остальных.