Площадь заволновалась и зашумела. Отовсюду послышались крики.

— Что же делать?

— А если истмари уже в городе?

Надо занять ворота и башни!

— Люди города! — Опять завопил оратор. — Надо идти к замку гранда и потребовать у них ответа, надо сбросить лживых лицемеров со стены. Пусть они вернут золото истмари народу, который голодает!

— Правильно!

— Пусть отдадут неправедное золото!

Толпа на площади уже хорошо завелась, махала оружием и орала на все лады.

Я сплюнула на пол и взглянула на Роя.

— Видал, опытный гаденыш. Как толпу завел, сразу чувствуется рука нашего злобного старца. Надо в замок пробираться, предупредить Эстегона, пока не поздно.

Чувствую, Истар как-то странно смотрит на меня. Поднимаю глаза и спрашиваю.

— Что? Что-то не так, Рой?

Он помолчал немного, словно собираясь с духом и выдал.

— Знаешь, Лера, ты не такая, как они, — Истар указал за окно, — ты другая. У тебя чистая душа, мы, истмари, видим. Наверное, я и полюбил тебя, потому что ты не такая как все. Ты не пугайся, я не прошу взаимности. Я все понимаю. Просто ты должна знать, я …

— Так, стоп. — Заорала я не своим голосом. — Прекрати сейчас же. Слушать не хочу, это же надо нашел место. Тут война идет, весь город за ним гоняется, а он мне про любовь втолковывает. Все, забудь, солдат, пока война не кончится, никакой любви.

Ору, но краем глаза секу, вижу, парень поначалу стоял, как в воду опущенный, а сейчас уже улыбается. Ну и, слава богу.

Рой действительно расплылся в дурацкой, всепрощающей улыбке, с какой смотрят только влюбленные.

— Я же говорил, что ты не такая как все. Шальная.

Рой морщится, моя идея о том, что надо предупредить Эстегона ему не нравится.

— В замок гранда сейчас не пройти, я думаю, все улицы вокруг кишат мятежниками. Для нас было бы наилучшим вариантом убраться из города, пока здесь настоящая мясорубка не началась.

Может он и прав, раздумываю и смотрю на запылавшие по всей площади костры. Чего это тебе гранда спасать, тем более он уже, наверняка, и сам все знает. Рой прав, надо заниматься своими делами, а не лезть в чужие разборки.

— Хорошо, давай выбираться. — Соглашаюсь с ним и вижу, как он засиял довольный. — Куда пойдем? Ворота закрыты, кругом патрули с опознавательными амулетами. Тебя вычислят.

Рой снисходительно улыбается, будто разговаривает с ребенком, и это, надо признаться, чертовски бесит. Может я и не семи пядей во лбу, но и не дура полная, чтобы на меня так смотрели.

— Чего ты лыбишься. — Начинаю заводиться.

— Да, ничего. — Он прячет улыбку и пытается состроить серьезную мину. — Не волнуйся, проскочим.

— Проскочим! — Если перед быком помахать красной тряпкой он и то меньше бы разозлился. — Я три дня в этом городе. Набегала уже больше, чем за всю предыдущую жизнь, все проскочить пытаюсь и, как видишь, до сих пор не проскочила. Хватит. Хочу услышать четкий план действий. Что? Когда? Где? Пока не услышу, с места не сдвинусь.

Рой перестал умиляться, и в его взгляде появилась искорка уважения.

— План. — Мое чудовище с глубокомысленным видом почесало затылок. — Да нет никакого плана. Пойдем к южной стене и попытаемся спуститься по ней, вот и все.

— Так это и есть план. — Стукаю его по лбу своим маленьким кулачком. — Веревка у нас есть?

Он крутит головой и осматривает помещение в очередной раз.

— Нет.

— Плохо. Я летать не умею.

— Не бойся, найдем по пути.

Я сурово смотрю на него.

— Опять проскочим.

Рой пожимает плечами.

— Не найдем веревку, тогда спрыгнем. Ты же помнишь, как мы со здания ратуши прыгали. Понравилось?

Вспоминаю, ведь только позавчера было, а, кажется, уже вечность прошла. Приятными эти моменты назвать не могу.

— Чуть не описалась от страха. Лучше не вспоминай.

Рой смеется и, подхватив меня за талию, приподнимает над землей. Теперь мои глаза прямо напротив его, и он кружит меня по залу. В одной руке огромная алебарда, в другой я, мы выписываем пируэты между столом, лавками и оружием. Вот в сантиметре от меня пролетел каменный угол печи, а мое чудовище хохочет и кружит все быстрее.

— Ничего не бойся, принцесса! Ты в руках истмари.

Можно подумать, успокоил. Смотрю в его сияющие глаза и думаю, ребенок, просто огромный, сильный ребенок. Кричу строго ему в ухо.