К счастью, на полдороге меня стукнули по носу концом не слишком чистой верёвки и остаток пути прошёл много веселее. Правда, ноги всё равно дрожали и пришлось немного посидеть на старом трухлявом пне у дороги. Иван помог выбраться Вере, после чего присел рядом, пытливо вглядываясь в моё лицо.

– Что думаешь?
– спросил он.

Я посмотрел на его сапоги. М-да, сорок второй. Якут вырос великоват, как для своих. Всё же один из родителей - русский, что и говорить. Ну прямо таки заговор молчания.

– Ничего. Отдыхаю, - я перевёл дух.
– А ну, покажи, где эта штука появилась.

Легче не стало. Подорванная машина действительно оставила след, напоминающий борозду от проползшей змеи, причём начинался он так резко, словно там стояла невидимая стена. Впрочем, кое что интересное я всё же заметил. У самого обрыва борозды блестел участок оплавленной почвы. От него отходила тонкая полоска в сторону воронки. Не знаю, каким именно оружием здесь воспользовались, но странный аппарат, вполне очевидно, подорвали некие недоброжелатели.

Очаровательно! Значит окрестность нашей жопной жопы, как окрестила её Вера, превращается в зону боевых действий. А если эти уроды поползут из всех щелей и начнут шмалять направо и налево? А потом прибудут безопасники и мёртвые позавидуют живым? Эхе-хе....

Сообщать сестре о своих весёлых мыслях я не стал. Может, всё-таки, обойдётся; не всю же жизнь нам дерьмо глотать! Поэтому просто попросил показать место, где они похоронили мёртвого пилота. Вера тут же начала ворчать, на кой оно мне надо и это, откровенно говоря, вообще поставило меня в тупик. Впрочем, когда мы подошли к свежему холмику на крохотной зелёной поляне, кое что стало ясно.

Насколько я понял, первоначально кто-то, то ли сестра, то ли Иван, установили над местом погребения деревянный крест. Теперь он лежал в стороне, а над могилой возвышался странный знак, вырезанный из широкой жёлтой доски. Знак походил на изображение птицы, пытающейся взлететь. Впрочем, то ли резчик оказался хреновым художником, то ли у птицы, вместо обычных, имелись перепончатые крылья. На шее у летящего существа висел серебристый кругляк на белой цепочке. На украшении я рассмотрел тот же рисунок, но теперь стало ясно: взлетал дракон.

Нет, я ещё мог предположить, что всю эту непонятную символику могли соорудить мои спутники, но очень сомневаюсь, что они стали бы каждый день приносить на могилу свежие цветы. Совсем сухие убирали туда, где лежал отвергнутый крест, а новые лежали у основания деревянного знака.

И два кресла. И нога тридцать пятого размера. И на станцию меня Вера пускать не желает. Нет, ребята, это у меня только морда такая тупая.

Я обернулся. По лицу Веры было хорошо заметно, как она ожидает тот вопрос, который напрашивался в данной ситуации. Иван стоял немного поодаль и очень внимательно изучал приклад карабина. Парочка, блин, конспираторов.

– Всё это очень интересно, - Вера прищурилась и напряглась, - Но чегой-то я подустал. Не подкинешь на своей таратайке до речки? Или опять станешь над братом издеваться?

– Пошли, подброшу, - в этот раз в голосе сестры не ощущалось облегчения. Ситуация с секретами зашла слишком далеко и Вера не могла этого не понимать.

Поэтому, когда я забросил подпрыгивающего Кусаку в салон и сел рядом с водителем, сестра спросила:

– И никаких вопросов? Саша, ты не подумай, мы тебя за дурака не держим. Просто...Просто это всё немного сложно и мне нужно подумать.

– Подумай, - я пожал плечами.
– До сих пор тебе всегда доверял, не думаю, что ты просто так хернёй маешься.

На пристани мы ещё немного посидели и поговорили, о том, о сём. Всё равно пришлось ждать, пока прибудет наш доморощенный Харон, задержавшийся по своим неотложным Хароньим делам. Вера рассказала, что на неделе ей позвонил Толик Заболотный и принёс в клювике вести о бывшем. Его, как выяснилось прокинула новая пассия: бросила и удрала со всей документацией. Мало того, так ещё засранца крепко взяла за задницу иммиграционная служба и почему-то ФБР. Каемся, дружно позлорадствовали, пожелав гаду долгих и счастливых лет жизни в американской тюрьме. Вера добавила, потирая ладошки, что желает прежнему супругу горячей любви сокамерников - здоровых мускулистых негров. Что-то из подсознательного, очевидно.

Кусака упрямо рвался с поводка в сторону воды и я не выдержал, отстегнул карабин. Тварюшка тут же спрыгнула с шатких досок в мутные волны и немедленно начала тонуть, хлопая по воде распущенными крыльями. Пришлось поработать спасателем.

– Ты же вроде сказала, что он умеет плавать?
– я поймал булькающий кусок шерсти и отвернулся, когда он принялся мотать головой.
– Ну, в смысле: как топор?

– Так рвался к воде, и я просто подумала, - задумчиво протянула Вера.
– Да поставь ты эту фигню на планету! Сейчас же все мокрые будем!