— Ох, ох, ах! — начал было великан, но закричал и стал выбираться из воды.

Как не заторопиться — проклятый гном встал у воронки и принялся стрелять из жезла, метясь не куда-нибудь, а в спину в область копчика — самое уязвимое место горных великанов. Враг схватился за край воронки — и по пальцам ударил тяжко кузнечный молот. Здоровья сняло, но главное — лапища отдернулась и противник не смог выбраться. Выстрел жезла в колено, Кроу легко перепрыгнул через всю воронку, пролетев над головой великана. И выстрелил в копчик… ответом был разъяренный крик, великан подался к земле, но устоял и опять начал вставать.

— Жуть! — прошептала завороженно Аму. — Давид и Голиаф! Но у Давида пулемет…

Выстрел, выстрел…

Приближающийся свистящий гул с небес заставил многих взглянуть в небо — не падает ли еще один великан? И да — там было что-то большое и темное! Это «что-то» прорвало облачную пелену и устремилось вниз со скоростью сброшенной с крыши кузнечной наковальни — чем, по сути, и являлось. Гном использовал свиток «Глыба», призвав с небес гигантскую каменюгу. Великан к тому времени уже согнул ноги для нового эпичного прыжка, готовясь вознестись к облакам. Напрягся, прыгнул, ликующе заорал, поднял лицо… увидел в паре метров от своего рыла бесстрастную каменную громадину, изумленно хрюкнул и… окаменел… Буквально.

Два камня с оглушительным треском столкнулись, на крохотный миг глыбы зависли в дождливом небе, окутанные струями дождя, стегаемые водными хлыстами. Напрягшийся титан пытается сдержать огромный камень. Вот кто в древние времена подпирал небесный свод, не давая ему пасть на головы людские! Но опоры у титана не нашлось, и оба камня — живой и мертвый — ухнули обратно в воронку. Глыба запечатала ее, разбросала грязь и глину, замерла.

Великан был жив. Он использовал расовую способность петрификации, мгновенно окаменев, что многократно повысило его сопротивляемость к урону любого типа, не считая божественного, хотя и там есть свои нюансы. И почти любое оружие попросту разлетится на куски, ударив по живому камню. Упавшая великану на голову глыба повредила здоровью, но не убила. Однако радоваться ему пока рано — великаны не могут отменить свое умение самостоятельно. Три минуты он пробудет в каменном стазисе. Его жизнь за это время существенно восстановится. Затем он очнется и продолжит… к тому времени или чуть позже исчезнет и призванная с небес глыба. Великан выберется и наконец-то надерет наглому чертовому коротышке самоуверенную задницу!

Гном это знал. Но еще он понимал, что пока все выглядит следующим образом: на глазах у врагов он попинал великана, постучал ему по пальцам молотом, пострелял в него из жезла, поиздевался, как мог, а затем обрушил ему на голову исполинский валун, с чьей помощью вбил несчастного бедолагу обратно в воронку, которая и стала ему могилой с внушительным каменным надгробием… и в могиле никто и ничего не шевелится. Мертвая неподвижность и поминальные струи дождя, стучащие по камню могильному… скоро взбешенный громадный воин очнется и полезет наверх, но пока…

Пользуясь обалделым затишьем, Кроу тщательно очистил подошву сапога о «надгробие» над «могилой» великана, повернулся к врагам и вскинул руку с молотом.

— Дунгадан! Дун ань!

Даже дождь пресекся от такой невиданной наглости. Орки поперхнулись, гихлы захлебнулись, великаны зачерпнули грязи из-под ног и размазали себе по лицам — жест поминания. Они на самом деле решили, что их соратника прихлопнуло как муху.

И тут витающего в темном небе призрачного шамана прорвало. Оскалившись, он разинул искривленный рот и бешено заорал:

— УМ-Г-Г-А-А-А!!! — Из разинутого рта вылетел светящийся тускло-синим сгусток некой энергии или более плотной субстанции, упав где-то среди плотных вражеских рядов.

— Чего-то он там отхаркнул? — осведомился Миф, с великим трудом скрывающий собственное обалдение.

Аму не скрывала. Подпрыгнув, она замахала двумя красными лоскутами, зажатыми в руках, и ликующе завопила:

— Кроу! Кроу! Гномы рулят!

Учитывая возросшие силы и прыгучесть, девушка едва не улетела к облакам.

— Призрачная шаманская мокрота? — продолжал допытываться Миф у Лори. — Плевок дерзновения? Слюна усиления? Кариес привиденческий? Аль попросту дедушка поперхнулся?

— Шаман умер, и его душа в ином мире, — коротко пояснила амазонка. — Но его прах использован в зелье, выпитом множеством живых существ. Они придают его душе особую силу. Поэтому шаман пребывает и в этом мире тоже. Это особый ритуал. На нашем называется «Призрачный мост», если перевести самую суть с орочьего. Шаман на том мосту. И поэтому он может изредка и понемногу — передавать особую мертвую энергию оттуда сюда. И тот, в кого попала сейчас мокрота шаманская, как ты ее назвал, мгновенно умрет. А затем оживет… ну, почти…

— Ух! Кроуччи!

— Кроу! Кроу! — завопила Аму. — Шаман плевками живительными губит! Осторожно!

— А откуда «оттуда»? — жадно полюбопытствовал гном. — Откуда? А?

— Из Аньгоры, Великого города Мертвых, — коротко ответила Лори, и закативший в экстазе глаза Миф шлепнулся в грязь и затих.

— Р-Р-А-ГХ! Дун ань!

Окутанный синим тусклым сиянием с зелеными искрами исковерканный силуэт одним могучим прыжком преодолел не меньше сорока шагов и тяжко рухнул в грязь вплотную к гному. Ручища с зажатым в ней гигантским магическим каменным жезлом ударила по «надгробию» над окаменевшим великаном, мгновенно раскрошив ее и уничтожив. Равно как и самого великана, превратив его в исчезнувшую каменную пыль.