Осенью 1947 г. немецкие специалисты приняли участие в первых ракетных испытаниях на полигоне Капустин Яр. Испытывались ракеты А-4, а по сути те же немецкие Фау-2, сделанные в Германии, руками немецких специалистов при непосредственном руководстве советских инженеров и ученых. Специалист по гироскопам доктор Магнус и доктор Хох, специалист по управлению ракетами, помогли в их предпусковой отладке и анализе ошибок. Первая ракета, стартовавшая с полигона 18 октября, отклонилась от курса на 30 км и сгорела в плотных слоях атмосферы, а вот вторая, запущенная через день, могла натворить дел намного больше, так как пошла в сторону Саратова. До Саратова она не долетела, но И. А. Серов, заместитель Берии, присутствовавший на испытаниях, грозил всяческими карами. Вот тут и пригодились знания и опыт Магнуса и Хоха. Причиной отклонения оказались вредные помехи. Внесли изменения в приборы управления, и при следующем пуске ракеты отклонение от курса оказалось вполне приемлемым для продолжения испытаний. Магнус, Хох и их помощники получили премию по 25 тысяч рублей каждому. Сумма по тем временам невероятная!

В Химках на заводе № 456 всех немецких ракетчиков (24 человека) объединили в одном КБ под руководством немецкого конструктора Баума. Здесь они разработали принципиально новый ракетный двигатель. Главным новшеством двигателя КС-59 «Лилипут» было плоское форсуночное днище камеры сгорания и давление в 60 атмосфер в камере.

Двигатель был сделан под ракету Р-14 (Г-4) и был готов к концу 1948 г. В процессе стендовых испытаний участие немецких специалистов в доводке двигателя было сведено к минимуму, а затем и вовсе сошло на нет. Хотя сами испытания проводились и дальше, вплоть до апреля 1950 г. В дальнейшем наработки по этому двигателю использовались в КБ Глушко при проектировании знаменитого двигателя ЭД-140, ставшего прототипом двигателей Глушко, разработанных в его КБ-456 в 50-60-х гг.

Немецкие специалисты во главе с конструктором Манфредом Герлихом (45 человек) работали на Тушинском заводе № 500. Здесь они конструировали 24-цилиндровый авиадизель Юмо 224 (М-224) мощностью 4800 лошадиных сил.

Размещенные в санатории в Монине немецкие специалисты работали в НИИ-885, специализировавшемся на системах управления ракетами.

Специалисты-ракетчики, работавшие в Лейпциге в филиале института «Берлин», Буркхардт (к сожалению, впоследствии погиб в авиационной катастрофе во время перелета в СССР), Трамсдорф, Шатт и их товарищи были вывезены в Советский Союз и размещены вместе с семьями прямо на территории Софринского полигона, где проходили испытания твердотопливных ракет систем залпового огня. Эти немецкие специалисты являлись работниками КБ-3 НИИ-1.

Хайнц Рессинг был назначен в конце 1940-х гг. главным конструктором ОКБ-2 завода № 1 в Иванькове напротив Дубны. Проработал там до начала 1950-х гг. Большая часть инженерного состава этого КБ также были немцы.

Около двухсот немецких специалистов-радиолокаторщиков работало в НИИ-160 во Фрязине. Первые специалисты прибыли сюда 7 апреля 1946 г., и не из Германии, а из Судетской области Чехословакии, куда они были перевезены из Берлина в 1943 г. Группа была небольшой, 21 человек, и в основном это были специалисты в области телевидения. Их специализацией были телеуправляемые авиабомбы. Большинство специалистов этой группы приехали в Союз добровольно, вместе со своими семьями.

Наверное, именно в этой первой группе немецких специалистов были те инженеры и ученые, которые совместно с советскими разрабатывали советский стандарт телевидения 625/50, затем принятый в большинстве стран Европы. Они входили в СКБ-883, которое было одним из подразделений Всесоюзного НИИ телевидения (ВНИИТ), а тогда он назывался ЦНИИ-8. Руководителем этой группы был И. Гюнтер. Развертку разрабатывал Г. Зигель. В. Янд решал проблемы синхронизации. Оптикой и телекинопроекцией занимался известнейший физик-оптик З. Чау. В группу входили также А. Мацке и Ф. Леглер. Впоследствии эту группу отправили в Ленинград во ВНИИТ.

Осенью 1946 г. во Фрязино прибыла еще одна группа немецких специалистов в количестве около 60 человек, и тоже с семьями и домашней утварью. Говорить о добровольном выезде этой группы вряд ли стоит, так как их собрали и погрузили в эшелоны меньше чем за сутки, в ночь с 21 на 22 октября в ходе операции Министерства госбезопасности «Осоавиахим». Здесь работали Карл Штаймель, специалист по электронным лампам и СВЧ-электронике, изобретатель Розенстейн, инженер Пробст, математик Хаген, химик Рихтер, специалисты по высокочастотной электронике Фоги и Гримм и многие другие высококлассные специалисты. Немецкий персонал и их семьи разместили в специально для них построенном поселке так называемых финских домов. Кроме того, немецких специалистов разместили в бывшей усадьбе Гребнево, а тогда это был санаторий имени Семашко. Фрязинская колония немецких специалистов была настолько большой, что для немецких детей была открыта специальная школа.

Немецкие специалисты в области управления ракет с осени 1947 г. работали в СБ-1, занимавшемся в то время ракетой морского базирования «Комета». В 1950 г. СБ-1 поставили новую задачу: создание системы ПВО Москвы «Беркут». Организации дали новое название – КБ-1. Бригады немецких конструкторов немало постарались для того, чтобы вокруг Москвы появились два кольца ПВО!

В 1950–1953 гг. произошла репатриация немецких специалистов на родину в Германию. Многие КБ, где работали немецкие специалисты, были закрыты.

Гельмута Греттрупа иногда называют правой рукой Вернера фон Брауна. Да, отрицать заслуги Греттрупа в немецкой программе не стоит – он был лучшим специалистом в электронике в немецком ракетном проекте, а без электроники ракету, даже самую примитивную, не сделаешь. Вместе с остальными ракетчиками фон Брауна после войны он оказался на территории, оккупированной войсками союзников. Однако по настоянию жены семья перебралась в советскую зону. Здесь он стал работать в организованном Борисом Евсеевичем Чертоком институте «Рабе». Когда выяснилось, что Греттруп действительно ценный специалист, в институте было открыто специальное бюро во главе с ним.