Наташка успокаивает подругу:

– Не нервничай! В стрельбе только хладнокровие не дает остыть пальцам, и погаснуть задору!

Августина добавила:

– Хладнокровие полководца зажигает факел триумфального огня!

После чего сибирячка старается дышать ровнее и посылать пулю за пулей куда точнее. Собак, правда, тоже не одна сотня, попробуй их перебей. Впрочем, многие бойцы сами их порют штыками, бросаются на них и орут:

– Ура! Даешь Варшаву, даешь Берлин! Боец-пролетарий свободу в мир!

У девушек уже пальцы болят от усталости, столько уже раз нажимали на курки, вот даже кровь потекла из ногтей. Наташа, стреляя навскидку и, рычала:

– Пиф-паф не попал! Зайка серый в столб попал!

Августина хихикнула:

– Пошла муха на базар и купила самовар! Оказался это "Тигр", перепутала я "Миг"!

Наконец собачья атака захлебнулась... Советские войска двинулись дальше.

Ночью бои были еще интенсивнее, в бой пошли "Фердинанды". Они пытались пробиваться, сквозь дымовую занавесу. Словно волчья стая в тумане. И их встретили, как пулеметные САУ прошлись по пехоте.

Наташа подтвердила:

– Противопехотная самоходка, шесть пулеметов, четыре авиапушки. Вот машина из нудистикии-мудистики.

Августина нервно хихикнула:

– Это не самая лучшая шутка.

САУ "Дикобраз" противопехотной, была похожа на дикобраза, по которому прошелся тяжелый асфальтовый каток.

Наташа также отслеживал оптические прицелы данного типа машин. Советские пехотинцы настолько устали и ошалели, что продолжали бежать, не смотря на чудовищную плотность огня. Они забрасывали машины гранатами, а другие даже били прикладами по дулам авиапушек и пулеметов.

Солдат гибло неисчислимое множество, они получал "гостинцы" бога Тартара, но умирали с радостными улыбками на лицах. Ведь уже ни почти в пригородах Берлина, а саму злую старуху с косой и ледяным дыхание бойцы воспринимают мягкой постелью с страстной подругой!

Днем уже в пригородах, там советские танки встречают фаустники. Многие вооруженные фаустпатронами отощавшие в блокаду подростки, и даже коротко подстриженные девочки. Они сражаются с той иступленной яростью, что встречается только у обреченных на смерть или рабство. Может именно это отчаяние помогло в свое время отстоять Москву!

Наташа, все стреляя и стреляя, свистела:

– Круши всех и лупи врагов!

Августина выразилась:

– Дружба хрупка, вражда прочна, но дружбу может закалить только сокрушение вражды!

Наташа охотно согласилась:

– Увы, ты как никогда права! Но закалимся, это будет! Закаляет характер пылкий энтузиазм, смешанный с холодным расчетом!

Августина прищурила глаз, вот ползет старенький танк Т-4, прикрытый экранами, он ведет прицельный огонь по пехоте. Сибирячка подбирает трофейный фаустпатрон. Берет машину на прицел, прищуривает правый глаз, бормочет:

– Танки, вы мои танчики, в них сидят очень глупые мальчики!

Наташа не вполне к месту брякнула:

– Мы с врагом будет яростно биться - саранчи безграничная тьма! Будет вечно стоять столица, Солнцем миру светить Москва!

Голоногая Августина править свою златоволосую подругу:

– Не к месту, сия песня, совсем не к месту! Мы уже к Берлину подходим, а ты все о Москве поешь! Может, хочешь втихаря, слинять с линии фронта?

Наташа в полрта ухмыльнулась:

– Вот возьмем Гитлера в плен и тогда, уже придется ехать в столицу на парад! Там хорошенько гульнем!

Августина пропела:

– Любо братцы любо, любо братцы жить с нашим атаманом не приходится тужить!

Наташа уточнила, уже без иронии:

– Не атаманом, а вождем!

Августина подколола, еще более солоно:

– Нет не вождя, а фюрера!

Наташа, нарочно фальшивя, пропела:

– Ах фюрер, наш фюрер, ты фюрер-козел,

Зачем на Россию полез ты осел!

Получишь от нас ты конкретно в пятак -

Нарвешься на крепкий, солдатский кулак!

Двадцать второго апреля, советские войска ждал последний неприятный сюрприз. Хотя может для футурологов, это было здорово.

Снайперскую бригаду девчат перебросили куда южнее Берлина, порывались с юга крупные танковые силы. С горючим в гитлеровцев было не важно, некоторые танки подтягивали к линии прорыва на буйволах или даже использовали специальные силовые установки на дровах.

Присоединяли к танкам платформы с гусеницами и кидали дрова в топку.

Это танки так и толкались вперед в атаку. Советские артиллеристы подвезли на грузовиках орудия и разворачивали их, ставя прямой наводкой. Под огнем противника, это был крайне рискованный маневр.