– У тебя такой вид, как будто ты чудище морское увидал..., ты что, женщин никогда не видел?

– Почему, видел, - у восьмого пропал голос, он говорил почти шёпотом, - просто я не ожидал, что здесь есть люди...

– Я тоже, по правде сказать..., ты откуда?

– Я, там..., дорогу строю, - не зная, что сказать мотнул головой в сторону гор восьмой, - а ты?

– Из города, мы тут недалеко внизу лагерем остановились, я просто решила одна пройтись, посмотреть сверху на город и неожиданно вышла к озеру. Ну, ты что стоишь, будешь плавать или нет?

– Да, да... сейчас.

Восьмой как-то заторопился, засуетился, начал быстро стягивать ботинки, потом комбинезон. Раздевшись, он вошёл в воду и поплыл, сначала на тот берег, потом обратно. Девушка всё это время стояла, подставив тело солнцу, и неотрывно на него смотрела. Выйдя на берег, восьмой сразу остановился, тяжело дыша, сложил руки в замок и тоже положил их на голову. Он стоял, смотрел на девушку и непроизвольно начал чему-то улыбаться. Она внимательно с самым серьёзным видом его разглядывала.

– Ты знаешь, я никогда не видела мужчину..., вот так.

– Как это, вот так?

– Ну, вот так, как ты сейчас, в городе они все в одежде, с ног до головы закрытые, только лицо и руки, а вот так я вижу мужчину впервые, - она, чуть порозовев, и глядя в глаза восьмому тихо спросила, - можно мне тебя рассмотреть?

– Да смотри конечно, что ты спрашиваешь.

Она обошла его несколько раз, осторожно едва прикасаясь к нему руками, рассматривая очень серьёзно и с некоторым удивлением.

– Вы совсем другие, - вдруг сказала она, немного отойдя в сторону, - совсем..., я даже не предполагала, что вы совсем не похожи на женщин..., мужчины другие.

– Ну да, мужчины и женщины разные, хотя мы все люди, но мы разные, - у восьмого от усталости дрожали ноги, и он был вынужден сесть на камень. Он смотрел, как она расстелила платье на камнях и уселась на него, обхватив колени руками.

– А что за дорогу ты строишь? Где это?

– А во-он там, на самом верху, - указал рукой на вершину восьмой.

– Тебя как звать?

– Восьмой, - несколько смутившись, ответил он.

– Восьмой? Это же не имя, ну не хочешь говорить не надо, а меня зовут Оля, я институт закончила и буду работать в исследовательском центре, вот так, - она, улыбаясь, смотрела на восьмого.

– Я библиотекарь, но сейчас необходимо восстановить дорогу к вершине..., наверное, сегодня закончу, - восьмой говорил, как оправдывался, он хотел сказать ей ещё что-нибудь, но не знал, что.

– Закончишь и уедешь?

– Нет, не уеду, мне ещё, там, наверху, необходимо встретиться с одним человеком..., а потом не знаю, что будет, может вернусь в свою библиотеку, не знаю.

– Ты извини, но мне пора идти, а то хватятся, я ведь никого не предупредила, куда ушла, - Оля встала и через голову быстро накинула на себя длинное платье почти до камней, - а ты сюда каждый день приходишь, завтра будешь?

– Да, обязательно буду.

Восьмой встал и смотрел, как Оля пошла вниз по совсем узкой тропинке между камней, пока не скрылась за кустами. Странно, он никогда не замечал этой тропинки, хотя по правде и не обращал внимания, раньше, на такие вещи. Восьмой оделся и пошёл к дороге.

~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~

– Что значит инструмент не более

Я что по-твоему лишь пустота!?

В небытие присутствую лишь добровольно?

– Я породил в основе разум не более того

Кто отвечал бы мне?

Не только вдохновеньем но и по духу своему

Ему Я поручил творить но не тебе!

~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~

Взвалив на спину, как он думал последние камни, восьмой попробовал сделать шаг и не смог, он выкинул все камни из мешка, оставив только один. Вечером, уже в темноте, он дошёл наконец до вершины, и положив один камень, просто сидел, глядя туда где, может быть, завтра он снова встретится с Олей. Восьмой встал во весь рост и хотел сделать шаг, но дорога и горы плыли перед глазами, его качало и ноги не слушались, он снова опустился на камень. Надо во что бы то ни стало собраться, думал он, иначе я упаду вниз, даже просто оступившись, мне не удастся себя удержать, у меня не хватит на эти силы. Оля, она будет его завтра там внизу у озера ждать, он не мог, не смел её обмануть..., он дал обещание.... Необходимо вернуться в пещеру, домой, только там можно что-то съесть и отдохнуть, а так, если он останется здесь, ему уже не выжить. Надо же, как всё в жизни устроено, думал восьмой, делая осторожные шаги и внимательно, по возможности, вглядываясь в дорогу, силы хватает ровно на столько, чтобы закончить некую работу, а потом ты больше не нужен, тебе её выделили именно для этой работы, которую ты должен обязательно сделать, но не больше. Сила тебе дана кем-то, она чужая, не твоя, ты просто используешь её для достижения чьей-то чужой цели. Не ты, а он строит дорогу для себя твоими руками, дав тебе для этого немного силы. Правильно говорил библиотекарь перед своей смертью: если ты отдашь свой кусок хлеба нищему, ты умрёшь от голода - потому что ты никому тогда уже больше станешь не нужен, но человек отнимет тот кусок хлеба от нищего потому, что нищий ничего сделать не может, и отдаст его только тому, кто выполнит работу для него за тебя, вот что значит в жизни человека кусок хлеба! Ты его получишь только для выполнения работы, и не для чего более. Неужели в жизни больше ничего нет, кроме этого? Неужели всё сходится только к одному - добыванию пропитания для продолжения бесконечной работы? Куда я сейчас иду, зачем? Домой - только для того чтобы выжить, потому что работа не закончена!? Я живу, чтобы работать..., сначала библиотекарем, теперь дорожным рабочим, а завтра..., что я буду делать завтра, ведь я не знаю этого..., но нет, это знает тот, кто даст, если это ему нужно, мне силу. Я не знаю, что мне делать, что мне надо и зачем..., а он знает! У меня нет имени, нет цели, нет даже уже сил..., но я же есть, я есть в этом мире, неужели только для того, чтобы дотащить эту бесконечную дорогу до Владимира? Похоже, что да, после этого я не буду "ценен" для кого-то, только моё тело для..., как еда для животных, здесь в горах. Восьмой усмехнулся от своих мыслей - он сегодня, сейчас, вывел, наконец, основной закон Мироздания. Встали Законы перед мудрецом, преградив ему дорогу, - не нарушай их..., кого я должен убедить в том, что они не справедливы, - восьмой засмеялся, - некого убеждать, есть только они и я, который перед ними. Только Девять бестелесных сущностей рассматривают варианты будущего, как странно, но! ведь и я есть в нём. Я!
– бесконечно малое что-то, даже не имеющее название, в нём кем-то предусмотрен, вот ведь как получается, и дорога эта, и Георгий..., и Оля, и иду я сейчас домой, чтобы выжить! потому что, если я не выживу сегодня, завтра будущее будет другим..., изменится оно или нет - это уже предопределено? Даже без меня? Но, так ли это, неужели это я решаю, для себя, стоит ли мне выжить или умереть, или кто за меня это решает? Что эти Законы видели во мне сейчас, о чём я с ними могу поговорить, в чём их можно убедить!? И от того, что в данный момент произойдёт, выживу я или нет, что-нибудь изменится в этом мире - для Законов и Государства? Нет, не изменится..., это как камень, сорвавшийся с утёса..., лежал там какое-то время, ничего, теперь полежит здесь, какая разница?

Добравшись, уже глубокой ночью до свой комнаты, восьмой, всё равно, как бы ему не было плохо, заставил себя сначала лечь в ванную с травами, потом выпить чаю и только после всего этого улечься в кровать даже без одеяла, выпрямиться и полностью расслабиться. Сквозь сон, восьмой услышал звук гонга - а ведь время неумолимо каждый раз ждёт меня с обречённой улыбкой констатировал восьмой. Во сне восьмой летал над горами, он произнёс какое-то число и, благодаря своим усилиям, полетел. Он поднимался ввысь за счёт своей силы, а потом падал в свободном падении с огромной высоты и снова взлетал вверх, а потом парил над Землёю.