А то, что нас попытаются опередить, я знал точно. Беликовскую дочку нужно было спрятать. Во-первых, я слово дал, а мое слово — кремень. Во-вторых, она еще может оказаться нам полезной, и уж то место, куда мы ее увезем, точно не окажется хуже старой задрипанной больнички, в которую ее заперли любящие родители.

Нужно было еще заехать к отцу. Он точно все уже знает, пять неотвеченных с его номера красноречиво об этом свидетельствовали. Решил набрать Афгану, думаю, он уже Фаину вызвал и вместе они заставили его лечь с очередной капельницей. За те годы, что они провели бок о бок, этот старый вояка научился уже мало-мальски справляться с тяжелым нравом отца, да и ослаб тот в последнее время. Храбрится, в дела пытается вникать, но я видел… видел, что не тот уже Ворон. Хватка уже не та…

— Здравствуйте, Александр Владимирович…

— Здравствуй, сынок… Ну что — шуршишь?

— Решаем… пока в процессе. Отец там как? Рвется в бой?

Мог бы поклясться, что суровый Афган сейчас улыбнулся. Конечно, рвется, я даже видел напряженное лицо Савелия, как он требует налить ему бокал коньяка, посылая ко всем чертям своего помощника и кричит, чтобы ему немедленно дали телефон.

— Справляемся пока, Фаиночка молодцом — помогает… Новости есть какие? Попали в самый фарш вы, молодежь…

— Ничего, не впервой. Отца там под контролем держите, я на днях заеду, пока никак. Что еще нового?

— По тому делу, что ты мне поручил, есть кое-какие наработки.

— Нашли кого-то?

— Найти-то не нашли, но на след вышли. Пока по Славе… второй твой брат как сквозь землю провалился… Ну, посмотрим… При встрече обсудим. Там есть о чем потолковать…

— А по делу Карины что?

— Парнишку нашли, гений в своем деле. Работает… говорит, что часть данных восстановит в ближайшее время…

Помог полковник, умеет быть благодарным. Услуга за услугу — самый надежный и проверенный бартер, который всегда работает, если общаешься с правильными людьми. Я докопаюсь до правды. Какой бы ублюдок не стоял за всем этим, как бы не пытался замести следы или спрятаться — достану из-под земли. И пусть тогда молится о том, чтоб быстрее в нее вернуться. Потому что он мне, бл***, за все ответит. За каждый крик моей дочери, за каждую ее слезу, за каждый кошмар, от которого она вздрагивает по ночам, боясь не темноты, не воображаемого зла, а призраков реального прошлого.

— Пусть работает… Мы отблагодарим. Щедро… Такие люди нам нужны.

— Давай, Андрей. Выбирайтесь… Брата вытаскивай и приезжайте… Кто знает… — он замолчал на полуслове, а я и так все понял. Знал, что он сказать хочет. Что можем и не успеть собраться все вместе под одной крышей. Что не вернешь потом ничего… жалеть будем, да поздно.

— Нормально все будет. Приедем. Быстрее, чем Вы думаете… До связи.

Опять звонки, звонки, звонки. Все — на надрыве, на нервах, повышенных тонах, потому что желаемого результата пока не было. Я был чертовски зол, выплескивая свою ярость на тех, кто не мог обеспечить мне доступ в это бл***кое СИЗО.

— Что значит, нельзя ничего сделать? Что, мать вашу, это значит? Хреново работаете, значит. Не увижу брата сегодня — даже в помощники адвоката не возьмут. Все понятно? Действуйте.

Дармоеды чертовы. Гонорары заоблачные, а как мозги включить — так беспомощные, словно птенцы желторотые. Терпеть не могу непрофессионализм. Тебе путевку дали, зеленый свет — в любой кабинет заходи, предлагай, договаривайся, добивайся, а не звони хозяину, как сопляк. Результат нужен, а не оправдания.

Дисплей телефона опять замигал. Это Русый, скорее всего, с первым докладом.

— Андрей Савельвевич, одних мы опередить успели, но не всех. Менты оцепляют сейчас все, но мы в дом раньше вошли.

— И-и-и-и? Не тяни, Русый, кота за… Что в доме?

— Там побывал кто-то. Все верх дном, посуда разбита, мебель порезана. В общем, Вы поняли…

Я сбросил звонок. Конечно, понял. Искали что-то… Вернее, не что-то, а нечто конкретное, что ни в коем случае не должно было уплыть из наших рук. Нашли ли — вот в чем вопрос. От этого сейчас все зависит. Дьявол. Чем больше я думал — тем четче понимал, подставляют нас. Подставляют умело — как по нотам. Вещдоки, мотив, тело, единственный подозреваемый, глаза выколотые. Все это так и кричит — вот же он, убийца, бери и суди. Только Макс не безмозглый отморозок, чтобы так наследить. Не сейчас и не в такой ситуации. Необходимость разговора достигла критической точки… Картинка захлопывающейся перед моими глазами ловушки возникла настолько явно, что казалось, я кожей ощутил ее железные зубья…

Мне не верилось, что наконец-то удалось добиться свидания с Максом. Мы задействовали все свои ресурсы, чтобы пробиться сквозь эту стену. Никогда еще открыть нужную дверь не было настолько проблематично. Беликов, как паук, год за годом плел паутину и в своем ведомстве чувствовал себя хозяином. Крепко держал оборону. Окружил себя доносчиками, которые докладывали ему все — начиная от официальных данных и заканчивая самыми грязными слухами. Бесценная валюта — информация, даже если для ее поисков нужно перелопатить горы грязи и дерьма. В какой-то момент мне даже казалось, что все… тупик. Но тут же отбросил эти дурацкие мысли. Так не бывает. Должна быть какая-то лазейка. Хоть минимальная. Всесильных нет, и Беликов не исключение. Продолжая упорно искать выход, начинаешь понимать, что нет ничего невозможного для того, у кого есть цель. И вот сейчас, шагая по узким коридорам, я наконец-то начал дышать, несмотря на то, что не знал, что скажет мне брат — наш разговор может оказаться крахом надежд. Но мы приложили столько усилий, чтобы добиться этой встречи, что одно понимание, что это нам удалось, вселяло какой-то необъяснимый оптимизм — вот наконец-то все начало идти по плану. А значит, так будет и дальше. Эту уверенность невозможно объяснить логикой. Это скорее чувство заслуженного везения, результата, ради которого пришлось очень постараться.