– Да, - выдавил, наконец, Он.

– Что ты можешь мне рассказать, Драко Люциус Малфой? – Пятая будто издевалась над ним, повторяя имя, более Ему не принадлежавшее. Имя, на которое Он больше не имел права. Которое отобрали Они.

– Я ничего не знаю, - повторил Он, хотя в голове эхом отдавался заданный вопрос: «Что ты можешь мне рассказать? Что ты знаешь? Что ты можешь мне рассказать?» Удар колокола. Еще один. Третий. Четвертый.

– Я не знаю, - проговорил Он, и в тот же миг в голове раздался протяжный и тревожный гул пятого удара. Он зажмурился, а затем резко распахнул глаза. – Кто я? Где я?

Пятая не издала ни звука, а маска ее по-прежнему была непроницаема, но Он был уверен, что на лице, скрытом от его глаз, блуждает улыбка. Он почти физически ощущал эту насмешку. Весь мир в лице Пятой насмехался над ним, и весь мир отныне был сокрыт под черной пеленой и украшен фиолетовыми разводами. Он никогда не любил фиолетовый, и в этом он был уверен на сто процентов.

– Расскажи мне, - тихо проговорила Пятая. Он помотал головой, отказываясь говорить, но рот будто сам открылся, и из него полились слова которые он никогда не желал бы произносить.

– Второго мая, - прохрипел он. – Второго мая, когда Темный Лорд пал, мы еще не понимали, что произошло. Я бежал из Хогвартса вместе со своей семьей и не знал, что Поттер погиб.

– Как ты понял, что магия пропала, Драко Люциус Малфой? – вкрадчиво спросила Пятая.

– Сначала, - Он запнулся. – Сначала перестали двигаться и разговаривать портреты. Это было на следующий день после нашего возвращения домой. Потом погибли все домовики. Буквально через пару дней. В конце концов, с нашего поместья пропали защитные чары.

– Почему это произошло, Драко Люциус Малфой?

– Я не знаю, - почти в отчаянии выкрикнул Он и если бы не цепи, закрыл бы голову руками, чтобы только не слышать Ее вопроса, звучавшего эхом где-то внутри Его головы.

– Магия кончилась, Драко Люциус Малфой, - мягко проговорила Пятая, и эта мягкость была мягкостью кошки, которая ласково играет с мышью, прежде чем съесть ее. – Слишком много магии было истрачено во время Битвы. И магия кончилась. Что ты делал, когда понял это, Драко Люциус Малфой?

– Я ушел, - Он не хотел в этом признаваться, но ее голос, почти гипнотический, заставлял Его говорить.

– Ты испугался, Драко Люциус Малфой?

– Нет! – выкрикнул Он, и в голове тут же прозвучал удар колокола. Второй. Третий. – Да, да, я испугался! Я не знал, что делать и аппарировал в Лондон. Я хотел добиться ответа в Министерстве.

– Но Министерства больше не было.

– Да, - Он опустил голову. – Его не было. Я не знаю почему, но не было ни Министерства, ни Косого Переулка. Всех наших мест не было. С них пали чары невидимости.

– И их нашли магглы, - закончила за него Пятая. – Что было дальше, Драко Люциус Малфой?

– Я бродил. Просто бродил, хотел заблудиться, потеряться где-то, чтобы никогда не найтись. А потом меня схватили Они.

– Управление по Борьбе с Волшебниками?

– Я не знаю, что я им сделал, - Он чувствовал, как грязная вода стекает по его виску, по шее и затекает за ворот безразмерной рубахи заключенного. Тяжелая липкая капля. – Я ничего не знаю!

– Хорошо, - Пятая сделала ровно два шага, но этого было достаточно, чтобы нависнуть над Ним будто хищная птица. – Где твои родители?

– Я не знаю.

– Где твои друзья?

– Я не знаю!

– Где все твои знакомые, близкие или дальние? Где волшебники?

– Я не знаю, я ничего не знаю! – закричал Он и руки Его дернулись, желая закрыть голову и прогнать Пятую хотя бы оттуда, если Она не уйдет из Его комнатушки и не оставит Его и дальше тут гнить. – Мне нельзя дать кровать?

– Нет, - коротко ответила Она. – Задержанным не положено. Как тебя зовут?

– Я не знаю, - Он зажмурился, и попытался не слышать Пятую, но ее образ стоял перед глазами, ее голос звучал в голове набатом. «Как тебя зовут?» Раз. Второй. Третий. Четвертый.

– Драко. Люциус. Малфой, - выдавил Он из себя и поднял на нее глаза.

– Очень хорошо, Драко Люциус Малфой, - судя по голосу, Пятая была довольна ответом. – Тогда я приду завтра и мы продолжим.

– Ты, - Драко запнулся, - вы не убьете меня?

Пятая хрипло рассмеялась.

– Нет, Драко Люциус Малфой, не убью, - Она открыла дверь, которая вновь не издала ни звука. – Во всяком случае, не сегодня.

Пятая вышла и затворила за собой дверь, оставив его в этой пыльной холодной комнате, где каждый камень сочился ненавистью к нему, где каждое звено цепи жаждало разрезать его кожу и напиться его крови. Но это была не тюрьма, нет. Тюрьмой стали его собственные мысли, его воспоминания о том, что произошло после Битвы за Хогвартс.