– Хн...
– только и выдал старший могильщик.
– Куроро, проверь второго, - кивнул мелкому, и тот, не теряя спокойного выражения лица, распихал в стороны трупы, под которым оказался лежащий Нобунага. Финкс выдохнул облегченно, понимая, что хоть сдохнет не зря. Неожиданно, прямо перед ним оказалось остро очерченное лицо с холодным жестким взглядом таких же черных, как и у него глаз.
– Забавно, - протянул негромко парень.
– А о себе попросить не хочешь?
– он опустил ладонь на чужой живот, ощупывая глубокие колотые раны, который Финкс все еще рефлекторно зажимал, коченеющими руками.

– Кому я... нужен?..
– зверовато оскалился в ответ блондин. В глазах потемнело. Он тогда решил, что все - конец. И первым делом подумал, будто попал в ад, когда очнулся в немыслимой жаре. Фэйтан не дал ему сдохнуть. Конечно, в своих меркантильных целях, но парень вытащил его с того света, практикуясь в анатомии и изгаляясь по садизму. Естественно, обезболивающих у него не нашлось, да и кто бы стал тратить ценный ресурс на такой мусор как подыхающий мальчишка-сирота? Финкс, первым делом придя в себя, почувствовал дикую боль - в каждой зашитой ране, в выкручивающих кости и мышцы спазмах. Палач подчистил и зашил его, но справляться с инфекцией организму пришлось самостоятельно - даже делать лишние компрессы ресурсов не имелось. Но как минимум, раз в день прибегал Нобунага. Благодаря его свидетельствам, арабов прижали хорошенько. Фэйтан и Куроро получили свою заслуженную награду - чистую новую одежду, комплект лекарств и набор хороших инструментов, которыми славился клан Хазама. Такую фамилию носил японец, которого Финкс спас - это он узнал чуть позже.

Вот только возвращаться самому Финксу было некуда. В ту жуткую ночь, которую он пережил лишь благодаря своей упрямой натуре и мощному здоровью, а также, желаю Фэйтана попрактиковаться на ком-то живом и дышащем, их всех вырезали. Не пожалели никого - ни женщин, ни детей. С совсем мелкими возиться не имелось резона, женщины же оказали сопротивление не меньшее, чем их мужчины. А подростков выкосили, когда те шли с сырьем. Выжил сам блондин да парочка угнанных в рабство. Но они, после освобождения разбрелись по Свалке, сами ища куда приткнуться. Финкса, Фэйтан выпихнул, стоило тому относительно вылечиться. До этого, он терпел его, в том числе из-за Нобунаги, приносящего еду и воду на приятеля, ну и в качестве платы за постой. Но, вечно-то это продолжаться не могло. Идти к японцам не имелось смысла - они не принимали посторонних, после смерти союзников к тому же, клану пришлось тяжело. Финкс чувствовал себя псом, потерявшим подобие конуры, которая у него была.

Он невольно продолжал крутиться рядом с небольшой пристройкой к котельной, где эта парочка жила. Выживать пацан уже умел, как и драться. Он не знал только, что его держало рядом. Фэйтан от рассвета до заката пропадал в крематории, сжигая трупы, Куроро помогал ему вечерами разделывать тела, когда температура внутри шла на спад. На ночь, печи отключались - ради экономии. Тогда, в их маленьком закутке наступало царство холода. Порой, парочка отправлялась по делам Совета - когда Фэйтана тыркали наблюдать за сбором тел. Многие сборщики халтурили, несмотря на то, что знали, какие будут последствия, если хоть пара тел станет разлагаться в завалах, и будущий палач Риодана следил за процессом. Порой, он оставлял Куроро одного - если требовалось идти в особо опасный район города упавшей звезды. Все это Финкс запомнил, наблюдая за ними пару недель. Он устроился по соседству - домов тут, толком ни у кого не было - из чего соберешь себе укрытие, там и живи - так что, могильщики, можно сказать очень и очень хорошо существовали.

Но не всем это нравилось. Находились и отморозки, желающие побольнее уколоть работающую в крематории парочку. В основном, недавно прибывшие сюда, те, кто не понимал расстановки сил, и не знали, каким чудовищем может становиться невысокий молчаливый азиат. В один из таких раз, на глазах Финкса, вернувшегося только с ночного заработка, мальчишку-могильщика схватило несколько явно агрессивно настроенных амбалов. Все вокруг дружно сделали вид что оглохли и ослепли. Куроро, понимая - помощи ждать неоткуда, вырывался молча, но яростно, стараясь применить все, чему его обучал Фэйтан - но сама конституция его тела не подразумевала в таком возрасте особой силы. Да и с таким смазливым лицом, у него еще долго бывали проблемы с теми, кто приметил красивого пацана. Люцифер крайне сильно удивился, распахивая свои огромные графитовые глаза, когда его недавний знакомый вмешался. Но Финкс спас его в этот раз - подбив ноги и свернув шеи нападавшим. И спасал впредь, покуда мальчишка не вырос в сильного подростка, настоящего лидера, прирожденного убийцу.

Фэйтан долго сверлил взглядом две растрепанные избитые рожи, но ничего не сказал. Молча, измазал их йодом и разрешил точно также - своим молчанием и отсутствием запретов, общаться меж собой. Так, Финкс обрел семью, ту, которую защищал по сей день. Обычно, именно он и Фэйтан были теми, кто сопровождал Куроро в путешествиях, когда труппа распадалась, рассыпалась на капли ртути, исчезая в окружающем мире по своим делам. Кто-то появлялся, кто-то умирал, но самые первые и самые дорогие ему люди, всегда оставались вместе, собирались раз за разом, показывая окружающим тот стальной стержень, что позволял им выжить и выбраться со Свалки. Омокаге на этом фоне выделялся - его мало интересовали связи между членами группировки, скорее их уникальность и сила. А вот Ретц - крохотная девочка-кукла, почти сразу пришлась всем по душе, даже Финксу. Жаль ее - наверняка погибла с кукольником вместе, как его создание. Но он уже переболел ее смертью. Досадой, до скрипа зубов, что ничего не сделать. Хисока пришедший на смену Омокаге - вот уж кто был точно бельмо на глазу. Он даже не скрывал, что его не интересует толком никто, кроме босса. Подбивал клинья к Мачи, провоцировал остальных. Но из-за правила, принятого боссом, что победивший Паука может занять его место в Труппе - пришлось смириться. А теперь на четвертые номер пришел этот мальчишка.

Финкс помнил, как в первый раз увидел тонкую и звонкую фигурку в зале регистрации. Он шел позади Куроро, следил в оба глаза и дергался больше обычного из-за Фэйтана, решившего вдруг смыться по своим делам и оставившего босса без прикрытия. А тот и рад - правило, что его должны всегда сопровождать двое, в свое время не он к слову придумал, это Финкс выбил себе право постоянно находиться рядом и заботиться о выросшем мальчишке, который стал ему фактически братом. Финкс тогда, поразился странному спокойствию и вместе с тем насмешливости, идущей от блондинки. Она играла с боссом на одном поле - и не проигрывала. Умная сучка, расчетливая, но не вызывающая. Что-то было в ней, похожее на самого Куроро. Когда обвалила на него здание, он это понял особенно остро - быстро девка сориентировалась, и удар держала крайне хорошо, впору было заподозрить в ней Усилителя, если бы не цепь, с которой она танцевала в паре, как со змеей. Выцыганила у него телефон, зараза мелкая - с другой стороны, стоила эта игрушка гроши, по сравнению с тем, что Пауки умудрялись заработать на каждом своем деле. Просто Финкс по давней скаредной привычке старался не тратиться лишний раз. Они все такие были - будто заразились от Фэйтана, его еврейской на треть кровью. Но по сути это - издержки жизни на Свалке. Информация же про Инджу, оказалась бесценна на тот момент для их дела, никто из источников Пауков не обладал ею.

А потом этот идиот Уво, пропавший черте куда, попавшийся мафии будто сопляк. Если бы не девчонка - нашли бы они его живым, кретина? Даже такого защищенного Усилителя как он, можно убить. Но Увогин вернулся, и в том числе, благодаря этой блондинке. И она же залечивала их раны после пожара, когда Финкс успел испугаться за своих до усрачки. Его-то вывел Фэйтан - а остальные? Тот же Шалнарк с его слабым Тэн, он ведь Манипулятор и аналитик, а не боец, по сути. Касания теплого тяжелого креста из металла почти успокаивали. Он видел в глазах девчонки что-то животно-близкое. Все Усилители ориентируются на свои инстинкты, так или иначе. И чем сильнее ты раскачиваешь технику, наращиваешь мощь - тем сильнее эти самые инстинкты. Финкс шкурой ощущал чужую жажду крови - желание отомстить за тех двух шкетов, что они поймали на слежке. Это ему знакомо. Защитить свою стаю. Порвать на клочки, посмевшего оскалить зубы. Тут не бывает черного и белого, хорошего и плохого - есть лишь свои и чужие. А Курута - была слишком своей, чтобы так просто теперь от нее избавиться. По крайней мере, пока она сама не заступала им дорогу.