И тут их преследователи не вытерпели, не смогли упустить столь удачный момент для нападения. Что-то маленькое и зубастое метнулось под ноги лошади, серая вскинулась в испуге, чуть не сбросив Арина. Элиор повис на поводьях, попытался пнуть низшего, но тот подскочил и впился зубами в его ладонь. Кайдо опустил Лику и повернулся лицом ещё к троим тварям. Он расправился с ними быстрее, чем эльф сумел отодрать от руки и прикончить первого демона.

Схватка не длилась и минуты, но результат её оказался плачевен. Правая кисть Элиора представляла собой ужасное зрелище. Рана была самой серьёзной из всех, что до этого умудрялись зарабатывать эльф и демон, а сил у ведуньи почти не осталось. Лика с трудом смогла остановить кровь, и с ещё большим трудом – избежать обморока. Голова кружилась, сознание так и норовило уплыть куда-то. Кайдо сжал её виски, но поделиться силами не получилось. Демон тоже устал и был слишком взвинчен. Но привести в чувство ведунью ему удалось.

Элиор с недоверием и страхом разглядывал собственную руку. Пальцы отказывались сгибаться.

«Как же так? Как же так?» – билась в голове единственная мысль. Он разом потерял возможность сражаться. Рука не натянет лук, даже нож не удержит. Правда, остаётся ещё левая. Но одним ножом в левой руке много не навоюешь. Он стал бесполезен. Он бесполезен!

– Златовласка, вперёд! – вырвал его из тягостных раздумий ненавистный голос демона.

Они снова побежали. Элиор с Ликой впереди, Кайдо охранял тыл. На них ещё два раза пытались напасть. Но оба раза это были одинокие демоны, не отличавшиеся умом, и Кайдо разбирался с ними, не особо напрягаясь. Элиор пришёл в себя, забрал у Лики поводья, перехватил контроль над лошадью, хоть этим облегчая ей жизнь. Лика благодарно кивнула, вцепилась в серую гриву, стараясь бежать в шаг с кобылкой, беречь дыхание.

Остановились они только у входа в ущелье. Лес кончался у каменистой россыпи, дальше путь преграждала отвесная стена, разделённая пополам узкой щелью. При виде этой картины Лике стало ясно, почему дорогой через перевал Девичьих Слёз никогда не пользовались купцы. Вход в ущелье оказался настолько узок, что в него не смогла бы протиснуться ни одна повозка. Хотя дальше стены ущелья немного расходились, и даже дорога (а точнее уже тропа) становилась ровнее.

Лика остановилась, раскрыла чувства. Погоня приближалась, но демонов поблизости она не ощущала. Они медленно вошли в ущелье. Солнце скрылось из виду, небо превратилось в узкую полоску. Прошли всего несколько шагов, когда Элиор коротко вздохнул и тяжело опустился на ближайший камень – его рука снова кровоточила. Лика занялась перевязкой, применить магию она просто не смогла. Дышала она с трудом, голова кружилась, и вообще она сейчас мало чего соображала. Кайдо застыл посредине дороги, настороженно всматриваясь назад.

– Они близко. И те, и другие, – внезапно нарушил молчание эльф, – и демоны и нальгирис.

Он встал, заглянул в лицо брату, и не найдя там ничего нового, тяжело вздохнул:

– Вопрос в том, кто поспеет раньше.

И вдруг оживился, словно поймал спасительную мысль:

– В таком узком проходе один воин может задержать целую армию! Твой демон сможет сделать это? Сможет задержать низших, пока мы не встретимся с патрулём?

– Наверное, – Лика пожала плечами, соображала она всё ещё с трудом.

– Нет! – внезапно почти выкрикнул Кайдо. – Я должен вернуться.

Запах крови и низших демонов Осори и Шёлк почуяли одновременно. Чёрный жеребец остановился, зафыркал, не выказывая никакого желания идти вперёд. Тош сжал лук и поглубже затолкал за пазуху встревоженного котёнка. Осори приложил палец к губам, крепко зажмурился на секунду, набираясь храбрости, и, прижимаясь к земле, скользнул вперёд на разведку. Вернулся он быстро, но Тошу показалось, что прошла целая вечность. На дороге демонёнок обнаружил следы недавней схватки. Пять трупов низших валялись в кустах, и ещё один, убитый стрелой, обнаружился чуть дальше. Живых врагов поблизости не наблюдалось, но следов их было предостаточно.

В целях безопасности мальчишки решили сойти с дороги, но долго двигаться так не смогли. Склон становился всё круче, высокие вязы сменились кривыми можжевельниками и чахлыми берёзками, цеплявшимися за скалы. А Шёлк, при всех его достоинствах, всё же не был горным козлом, и летать он тоже не умел. Пришлось возвращаться на дорогу, тем более, что скоро она стала единственным местом, где вообще можно было пройти. Крутой скалистый склон справа превратился в отвесную стену, с которой после недавнего дождя время от времени сыпались мелкие камушки, норовя стукнуть по башке. А слева уходила вниз крутая осыпь, местами превращающаяся в обрыв.

И здесь-то они обнаружили следы второй схватки. Залитое водой кострище, множество следов, дикая смесь запахов, кровь (и не только демонов), дохлые низшие повсюду. В этот раз никто не позаботился стащить их в кучу или хотя бы скинуть с дороги.

И обойти весь этот кошмар никак нельзя. Они пробирались среди трупов, ведя за длинную гриву хрипящего жеребца. Один из низших оказался жив, клацнул зубами, когда они проходили мимо. Шёлк вскинулся и заехал копытом ему по голове. Демон отлетел на несколько шагов, а дети прижались поближе к коню. Обоим было страшно. И не только за себя. Ясно, что их предупреждение непоправимо опоздало. Охота на Арина и его спутников началась.

Свободно вздохнуть они смогли, только когда дорога свернула в лес. Могучие деревья, обступившие со всех сторон, дарили иллюзию безопасности, и дети невольно расслабились. Остановились отдохнуть и перекусить. Тош, наконец, выпустил из-за пазухи недовольного котёнка. Отдых длился недолго. Лёгкий ветерок принёс запах низшего. Шёлк и Осори одновременно вскинули головы.

Пришлось снова уходить с дороги. Лес оказался прямо-таки переполнен запахами недавно прошедших тут демонов. Осори не мог сказать, сколько их, и как далеко они находятся. Заросли подлеска вскоре стали такими густыми, что Шёлк уже с трудом продирался сквозь них. Кроме того, он делал это с таким шумом, что мальчишкам казалось – их слышно даже в столице. Пришлось вернуться на дорогу. Теперь Осори уходил вперёд на разведку, а Тош верхом на Шёлке медленно ехал следом, сжимая лук и придерживая вырывающегося котёнка.