Реальный опыт борьбы с японскими оккупантами был в основном у корейских коммунистов, локализовавшихся в Северном Китае и Маньчжурии. Вместе со своими китайскими товарищами (большинство корейских коммунистов после ликвидации собственной партии вступили в КПК) они организовывали в этом регионе, где проживало более 1 млн корейцев, партизанские отряды, которые противостояли японцам более-менее успешно. Одним из молодых командиров таких отрядов был человек по имени Ким Сон Чжу, взявший в середине 30-х гг. псевдоним Ким Ир Сен.

Конечно, в последующее время вокруг партизанского прошлого Кима было сломано немало копий, так как южнокорейская пропаганда активно пыталась дезавуировать его заслуги. Однако Ким действительно попортил крови японцам больше, чем иные командиры, а в 1937 г. даже совершил рейд на территорию собственно Кореи, атаковав городок Почхонбо. После этого в генерал-губернаторстве у него появилась репутация национального героя, а японцы для борьбы с ним создали специальное карательное подразделение.

Впрочем, перед началом Второй мировой японцы провели основательную «зачистку» партизан в Маньчжурии, и те, кто остался жив, были вынуждены уйти на территорию Советского Союза и интернироваться там. Ким Ир Сен с остатками своего отряда перешел советскую границу одним из последних (если не самым последним), после чего закончил офицерские курсы и проходил службу в так называемой 88-й бригаде в селе Вятское, состоявшей из бывших китайских и корейских партизан. Там он дослужился до командира батальона и показал себя хорошим офицером и природным лидером, который при этом не имел никакого отношения к фракционной борьбе «старшего поколения», сгинувшего к этому времени в мясорубке сталинских репрессий.

На то, как развивались события после окончания Второй мировой войны, повлияла крайне интересная ситуация, когда большая часть корейской территории, в том числе вся южная часть Кореи, освободилась «самостоятельно», без помощи иностранных войск. Однако ни одно из вооруженных формирований кого-либо из корейских правителей или партизан тоже не принимало в этом участия. По сути, японцы сами «вывесили белый флаг» и, за вычетом операций советской армии на северо-востоке страны, никто не сбрасывал их власть с применением военной силы. Поэтому, когда корейские историки пишут, что они освободились от японцев сами, то под этим «сами» надо понимать не столько «благодаря собственным действиям», сколько «без чьей-либо помощи».

До конца войны судьба Кореи никого особенно не интересовала, но когда после вступления Советского Союза в войну 9 августа 1945 г. поражение Японии стало неминуемым, вопрос о разделе сфер влияния выдвинулся на первый план. По итогам совещания представителей армии, флота и госдепартамента США 11 августа было выработано соглашение, согласно которому Китай оказывался в советской сфере влияния, Япония – в американской, а территорию Кореи полагалось поделить по 38-й параллели на две оккупационные зоны, что выглядит как разделение территории пополам. Однако в действительности на американской половине остаются столица, 2/3 населения, большая часть аграрных и значительная часть индустриальных ресурсов.

Если северная часть полуострова была занята советскими войсками сразу, то на Юг американцы пришли только в сентябре 1945 г. Однако японские власти полуострова создали там «переходное» правительство, каковое возглавил левый националист Ё Ун Хён. Созданная им Корейская Народная Республика успела провести целый ряд демократических мероприятий, а страна покрылась сетью подчиняющихся ее правительству Народных Комитетов. Однако командование американских войск имело четкие инструкции не признавать никакие самопровозглашенные корейские правительства, тогда как в Северной Корее Народные Комитеты были признаны советской властью и в течение августа – декабря 1945 г. инкорпорированы в созданные структуры власти.

Дальнейшую судьбу Кореи пытались решить на совещании министров иностранных дел СССР, США и Великобритании 27 декабря 1945 г. в Москве, где было принято решение о международной опеке. Предполагалось, что совместная комиссия СССР и США подготовит основу для выборов будущего корейского правительства, а разделение на оккупационные зоны будет чисто временным явлением. Хотя каждая из сторон втайне рассчитывала на то, что она сумеет повлиять на ситуацию внутри страны так, что корейский народ выберет «нужный» и выгодный ей путь развития – СССР рассчитывал на роль левого уклона и настроения масс, США – на консервативную и христианизированную [18] элиту.

Однако на фоне усиления холодной войны СССР и США делают ставку на создание на своей половине полуострова лояльного режима, и тенденция совместных конструктивных действий двух сверхдержав сходит на нет. Москва и Вашингтон начали поддерживать наиболее лояльных им политических лидеров – Ли Сын Мана на Юге и Ким Ир Сена на Севере.

Однако не следует думать, что Ким Ир Сен был тогда таким же самодержавным правителем, каким он стал позднее. Традиционно в руководстве КНДР того времени выделяют четыре фракции: Ким Ир Сен и его соратники по партизанской борьбе; «местные» коммунисты, действовавшие внутри Кореи; китайская фракция из числа тех, кто действовал под крылом Мао Цзэдуна; советские корейцы, присланные для «усиления».

Если на Севере левый уклон использовали, то американцы пытались его переломить, что вызывало социальное напряжение и подталкивало массы в объятия левых, – особое недовольство народа вызывало то, что ввиду кадрового кризиса многочисленные коллаборационисты (кор. чхинильпха – букв. «прояпонские элементы») остались на своих постах.

Но хотя южнокорейское левое движение во многом действовало независимо от Пхеньяна и Москвы, оно воспринималось как часть советского плана по захвату всей Кореи. Это вызывало у американцев нежелание разбираться в причинах волнений и тем более неадекватное подавление левой активности, отягощенное фракционной борьбой, жертвами которой оказались Ким Гу и Е Ун Хен. Оба считаются убитыми сторонниками Ли Сын Мана.