Для верных чад Святой Православной Церкви довольно будет и тех свидетельств из уст праведников, которые мною были приведены выше, чтобы убедить их в том, насколько опасно и страшно время, которое мы переживаем, в каком покаянии и трезвении должны все мы проводить теперь дни свои, чтобы иметь чресла свои препоясана и светильники горящи. Только их и имеет в виду этот малый, но с великою любовью составленный, труд мой. О, если бы он мог уловить в церковное лоно и тех из стоящих вне церковной ограды, в ком еще не совсем погас святой огонь искания чистой истины!..

Но прежде чем отойти нам от святыни богодухновенных речей великих подвижников Православной веры, я приведу здесь слышанное мною в святой пустыни от одного из сотаинников великого Оптинского Старца Амвросия такое сказание:

– Что-то около 1882 или 1883 года [24] – точно года не упомню, – так сказывал мне этот батюшкин современник [25] , – был я у старца с ответными письмами для отправки их многочисленным духовным его детям и почитателям. Вдруг старец взглянул на меня. – Ныне, – говорит отец А., – настоящий антихрист народился в мир! – И, увидав мое недоумение и испуг, старец вновь повторил мне ту же фразу.

О смысле и значении фразы этой суди сам, боголюбивый читатель!.. Таков голос о переживаемых нами временах и сроках православных пастырей и учителей деятельного подвижнического христианства. Мы не ошибемся, – кажется нам, – если скажем, что голос этот исшел от всего того, что может быть наименовано истинною солью Православной Христовой Церкви, той солью, которая еще «не обуяла» и не выкинута вон «на попрание людям». Не грозный ли это набат во все церковные колокола, зовущий к покаянию, бьющий страшную тревогу в виду надвинувшейся уже на Россию и с нею на весь мир величайшей «скорби, какой не бывало от века, и не будет»?

Чтобы положить печать конечной истинности на свидетельство праведных прозорливцев, которое приведено нами выше, мы дополним его словами величайшего церковного авторитета Русской Церкви, митрополита Московского Филарета.

«1867 года 1 октября, – так сказывал архимандрит Антоний, наместник Троице-Сергиевой Лавры, – за полтора месяца до кончины великого Московского Святителя Филарета, был я у него с докладом…

– Видно, я скоро умру, – сказал мне Святитель, – в уме моем чувствую просвещение… Боюсь самообольщения. Вижу я страшную тучу, идущую от Запада на Церковь и на Россию; но чем она разрешится, не вижу…»

В конце 70-х годов прошлого столетия, десять лет спустя по кончине святителя, «разрешение» тучи дано было видеть старцам – Амвросию Оптинскому, Илиодору Глинскому и Иоанну Кронштадтскому. У нас имеются свидетельства, что зрение это дано и многим другим праведникам; но, по Слову Божию, довлеет нам этих трех современных нам свидетелей, чтобы подтвердилось и слово наше на пользу и укрепление веры возлюбленных братий наших по вере Христовой.

Теперь, как видели мы, голос Православия – истинный глагол Божий – стал голосом и Западных Церквей. Особняком, как лишенная таинств Апостольской Церкви, еще держится лютерова ересь, но и в ней вопрос об антихристе становится, по-видимому, в разряд вопросов, наиболее жгучих и современных.

Ожидание близкого явления антихриста и кончины мира от представителей Христовой Церкви перешло на умы и сердца наиболее чутких представителей мирской философской мысли, не порвавшей связи с Церковью, Глава коей Христос, без Которого «не может человек творити ничесоже» (Ии. 15, 5).

Таким чутким представителем философского умозрения, сохранившим связь с христианством, бесспорно, можно считать покойного Владимира Сергеевича Соловьева, имя которого, как философа, известно не в одной только России, но и во всем образованном мире. В высокой степени знаменательно, что завершительный момент его творческой деятельности вознес его до высот эсхатологического [26] прозрения, чрезвычайно ярко выразившегося в его предсмертном творении «Три разговора». Главный предмет, о котором трактует это творение – всемирно объединяющая власть антихриста, выросшая на столкновении и смешении исторических добра и зла, царящих над массой человечества. Какое значение придавал почивший мыслитель этому своему творению, видно из заключительных слов предисловия к нему. «Разнообразные недостатки, – пишет он, – ив этом исправленном изложении достаточно мне чувствительны, но ощутителен и не так уже далекий образ бледной смерти, тихо советующей не откладывать печатания этой книжки на неопределенные и необеспеченные сроки. Если мне будет дано время для новых трудов, то и для усовершенствования прежних. А нет – указание на предстоящий исторический исход нравственной борьбы [27] сделано мною в достаточно ясных, хотя и кратких чертах, и я выпускаю теперь этот малый труд с благодарным чувством исполненного нравственного долга».

До какой степени почивший философ, при всей его громадной учености и дивной ясности из ряда выходящего ума, был объят идеей и предчувствием близости царства антихриста, это с редкой силой и живостью изображено другом его, Василием Львовичем Величко [28] в его монографии «Владимир Соловьев. Жизнь и творения».

Вот что пишет он:

«Приблизительно за месяц до смерти, во второй половине июня 1900 года, сидя вечером у меня, Соловьев вдруг отвел меня в сторону и высказал, что в последнее время охвачен особенно напряженным религиозным настроением, что ему хотелось бы при этом помолиться не в одиночестве, а присутствовать с другими людьми на Богослужении. Я ему ответил, конечно, что надо радоваться этому приливу высокого чувства и пойти в церковь. Ответ его мне показался странным в ту минуту: