Нежданное открытие отошло в сторону, когда распахнувшаяся дверь позволила увидеть Виттора. Ребенок сидел на полу, испуганный, дрожащий, перемазанный в вишневом варенье. Интариец выругался, скинул с себя куртку, закутал ребенка и, подняв его на руки, отдал мне.

– Не входите внутрь, мисс...

– Орси, Аманда Орси, сэр.

Виттор крепко прижался ко мне, и я с ужасом поняла, что ребенок испачкался совсем не в варенье. Меня начало подташнивать, и я выскочила на улицу. Там села прямо на землю, потому что сил стоять не осталось. Да и мальчик у Поэрны весьма увесистый.

Темнота коридора, душный запах старой крови, ужасные предположения и страх Виттора - все это едва не довело меня до истерики. Тем более что ребенок всхлипывал и на выдохе что-то рассказывал. Что-то такое, чего я не понимала, но пугалась.

В начале улицы появилась неприметная машина. Лихо остановившись, она выпустила из своих недр четверку высоких, крепких мужчин. Полисмены смерили нас с Виттором откровенно презрительными взглядами и обошли как кучу мусора.

Наверное, их вызвал аристократ-интариец. Вот так вот, на его призыв они примчались так, будто кто-то открыл тайну драконьего телепорта. А если бы обычный житель Лоссии позвал на помощь, хорошо, если бы через час прибыли.

Ого, кажется, про нас не забыли - на улицу выскочил один из полисменов. Высокий, сероглазый, он помог нам встать и смущенно представился:

– Мистер Виан, пограничный округ Вейска. Позволите предложить вам немного крепленого вина? Еще есть шоколадка, с орехами.

Ну да, видать, начальство приказало быть вежливым.

– Спасибо, не нужно. Я не пью, а мальчика вначале должны осмотреть целители.

– Целительский фургон уже вызван. Мистер Гордмор приказал вам оставаться здесь.

Мистер Виан почему-то постоянно смотрел на мои ключицы. Не проведи я целое утро, пытаясь рассмотреть ошейник, еще могла бы это понять. Но клятая удавка невидима и неощутима, так что интерес мужчины был непонятен.

Появился неповоротливый фургончик целителей. Я с надеждой оглянулась на темный проем - может, еще кого-нибудь вынесут? Или ждут носилки?

– Там еще двое детей должно быть, - сказала я и посмотрела на полисмена.

– Сожалею, мисс, - неловко ответил он.

Я прикусила губу. Последнее, что сейчас нужно, - это моя истерика. Но Небо помогай, не могу представить, что больше нет смешливой Тайи и ее серьезной противоположности Листы? Как назло, вспомнились все вечера что я провела с детьми. Как рисовала с ними и пыталась читать сказки по-эйзенхарски. И дети, вместо того чтобы уснуть, заливисто хохотали, слушая мой ужасающий акцент. А Виттор...Я не сразу почувствовала слезы, бегущие по щекам. Только когда полисмен протянул мне платок, осознала, что уже давно рыдаю. Вместе с Виттором.

– Что там произошло?

– Пока рано делать выводы, - уклончиво ответил полисмен.

Из фургона вышел фельдшер, следом за ним целительница - с приходом интарийцев в медицине наступили разброд и шатания. И понять, кого следует именовать по-старому, целителем, а кого по-новому - фельдшером или доктором, было очень сложно. Я, кстати, чаще ошибалась, чем угадывала.

Виттор вцепился в меня и выл, отказываясь куда-то отправляться с чужими женщинами. Я обещала навестить его в больнице, но мальчик ничего не слушал. Да и не понимал, чего уж там. Ни доктора, ни я, ни полисмен по-эйзенхарски практически не говорили. Целительница делала пассы, но успокоительные заклинания ребенка не взяли. Фельдшер просто вколол ему что-то - и уже через минуту Виттор крепко спал.

Его положили на облупившуюся каталку. Мне вернули куртку интарийца и прикрыли маленькое тельце светло-зеленым покрывалом. Я глубоко вдохнула, выдохнула и спросила, можно ли будет навестить Виттора. И куда его вообще отправят.

– Обследуют - и в приют, - равнодушно бросила фельдшер.
– Там свои врачи.

– А если мать жива?

– Все равно в приют. Кто за ним смотреть будет, пока она появится? Еще есть пациенты?

– Нет, можете ехать. Труповозка уже вызвана, - спокойно ответил полисмен.
– Мисс Орси, вы сможете опознать мать и детей? Только постарайтесь удержаться от рвоты, улики попортите.

От его цинизма меня снова затошнило. Хватая ртом воздух, я едва удерживала взбунтовавшиеся внутренности. Отчаянно мотая головой, попыталась объяснить, что мне уже плохо и я не смогу, не смогу войти внутрь темного, пропахшего кровью и ужасом помещения.

– Экая вы впечатлительная, - осуждающе произнес полисмен.
– Рик, она уже зеленая!

– Пусть стоит там, на каталках посмотрит, - отозвались изнутри.

Я сползла на пол и устало прислонилась к стене. На секунду мелькнула малодушная мыслишка - надо было остаться дома. Но я сразу же ее прогнала, ведь узнай я обо всем позже, простить себе смерти Виттора не смогла бы. Да и девочки... Кто знает, зайди я сразу, в пятницу, после работы - может. и они были бы живы? Или, как справедливо подкинул мысль глас разума, я лежала бы рядом с ними. И Виттор помимо прочих оплакивал бы и меня.

Внутри что-то грохнуло, будто лопнул огромный водяной пузырь, следом еще раз. Если я правильно слышу, громче всех ругался интариец, я даже почерпнула несколько новых слов. И, о Небо, неужели я правильно понимаю? Вместо детских тел были обманки? От облегчения я снова расплакалась. Что не добавило хорошего настроения выскочившему мистеру Гордмору. Он был весь облит зловонной желто-зеленой жижей. Рявкнув на Виана, интариец повернулся ко мне.

– Заварили вы кашу, мисс Проблема. Встаньте, я вызову вашего Старшего.