— При том развитии производственных сил по-другому было невозможно — пожал плечами Леонов.

— Возможно, но я так думаю, что дело больше было в банальном невежестве. Какие-то грязные и небритые монахи пытались рассуждать о великом, не имея даже элементарного представления о самой сути человека, об его индивидуальных особенностях и тысячелетней истории социальных отношений.

— Но некоторые из этих небритых смогли в своих рассуждениях подняться на достаточно высокий уровень. Они в мыслях парили над тем человечеством.

— Ты о древних мистиках? Христиане считают, что это общение с высшим разумом, мы же, что это контакт с ноосферой. Хотя, может, правы и те и другие. Я подхожу к проблеме диалектически, не отрицая ни того, ни другого. Бросаться в крайности не наш метод.

— О-ля-ля, Олег?

— Не цепляйся к словам, Вася. Духовное в человеке еще огромная загадка даже в наше время, для всей общественной и естественной науки. Люди двадцатого века с высоты собственной гордыни вдруг посчитали, что внутренний мир человека для них уже, как открытая книга, но время все расставило на свои места. Подумай только, какими глупцами были последователи того же Фрейда! Поставить человека рядом с животными! На столько примитизировать его душевные порывы и поступки и свести их к уровню животных инстинктов! Мне вообще иногда кажется, что на такой поступок были способны только сами примитивные люди, с черной душой и чернильным сердцем. Им нравится принижать достоинство человека, делать его самого хуже и гнуснее. Тогда они сами не выбиваются из общего ряда и могут творить свои недобрые делишки совершенно спокойно. Вспомни совсем недавние времена: какого труда стоило нам лишить реальной власти всех этих буржуазных подонков, а ведь их бывших холуев еще полным-полно в наших научных и общественных заведениях. Они же, как флюгеры, вращаются совместно с "линией партии", и именно поэтому и есть наши самые опаснейшие враги. Прошлый Союз похоронили именно подобные им, поддержанные погрязшим в бытовом мещанстве обществом. А воспользовались крахом социалистического государства людишки с темным прошлым и преступными наклонностями!

Кадышев даже раскраснелся в горячке дискусса, а потом наткнулся на восхищенный взгляд девушки и несколько опомнился: — Алена, извините нас, пожалуйста, мы с этим бесконечным спором совсем забыли о вас! Пирог ваш, это просто чудо какое!

— Спасибо. Меня бабушка научила печь.

— Ох уж эти наши бабушки! — молодой человек богатырского сложения задумался. Сам то он вырос в интернате. Банальная, в общем, для тех времен история. Отец потерял работу, запил, потом погиб по пьянке, мать не выдержала горя и скоротечно сгорела в болезни, а его с братом отправили в детский дом. Дальние родственники брать на себя обузу не захотели. Хорошо, что, став постарше, Олег примкнул к коммунарам, которые и взяли его с братом к себе в комунну на воспитание. Многие же из его интернатовских приятелей пошли по кривой дорожке. Вывихи социально криво устроенного буржуазного общества. Сейчас в стране нет ни детских домов, ни интернатов, всех детей раздают по семьям. Это была одной из первых выполненных программ Рабочей партии. Депутаты от нее не поскупились на затраты, сделав приемных родителей не только людьми обеспеченными, но и пользующимися в обществе всеобщим уважением. Сейчас на усыновление одиноких детей очень длинные очереди.

— Лена, вы готовы? — Василий бросил оценивающий взгляд на девушку.

— К чему?

— Сейчас мы поедем в одно место, и я перенастрою ваш наладонник.

— Готова — Русакова уже ничего не боялась, она была не одна и готова бросить вызов подлецам из организации, должной защищать людей.

— Вася, а ее с камер не срисуют?

— Обижаешь! — Леонов улыбнулся и достал из сумки какой-то прибор — У кого-то сегодня будет много помех. Пошли!

Лаборатория размещалась в одном из старых промышленных зданий. Большая часть производства ушла из столицы Союза, поэтому сейчас здесь временно расположились научные институты и их лаборатории. Новые современные здания для них еще строились.

— Садись — Василий провел девушку в небольшую комнату и показал на кресло, затем взял ее руку и снял самодельную защиту-экран — Не бойся, эта комната экранирована. Так, так, сейчас — он отошел к верстаку, заваленному приборами и инструментами, и минут десять копался там — Держи. В столице нашей Родины появился новый абонент. Не бойся! Этот номер закреплен за нашим филиалом, даем его командированным издалека людям. Сейчас я забью свой номер и Олега.

Алена подняла засиявшие вновь глаза, но затем ее кольнуло сомнение: — А это законно?

— Ну, как бы нет, но и против тебя действуют совершенно не по правилам. Так что с них не убудет!

Дверь в лабораторию распахнулась, и вошел Олег с какой-то худощавой дамой.

— Алена, знакомься, это Зулала Курбатова, юрист Организации Освобожденных Женщин.

— Очень приятно — девушка пожала маленькую сухую руку черноволосой женщины.

— Вы тут поболтайте пока, а я свяжусь со Степаном, у них там в это время обед, он будет свободен.

— Я предлагаю пройти в кухонный уголок — улыбнулась Зулала — заодно и кофе выпьем.

— Интересно — раскосые восточные глаза Курбатовой даже немного расширились от удивления — О чем они там вообще думают?

— Все плохо? — Алена сидела с поникшей головой.

— Нет, конечно — глаза у Зулалы сверкнули — Я о том, как они могли подумать, что это все не всплывет наружу? Обычно органы действуют намного осмотрительней. Знаете, у них еще хватает всяческих косяков, старые привычки срабатывают. А вот со всем этим можно сразу ехать в прокуратуру. Но…

— Что но?

— Понимаешь… — Зулала подалась к девушке, уставив на нее свои блещущие умом глаза — В твоем деле много очень странных обстоятельств и нам следует действовать осмотрительней. Скажи, ты и в правду не знаешь где твой отец?

— Он давно умер! И вы не верите! — у Русаковой к глазам подступили слезы, оказывается, ее детская рана так еще и не зажила.

— Не шуми, Алена. Мы просто хотим разобраться. С КОБ крики и пустой информационный треп не проходят, им нужны веские доказательства. Они ведь могут, если у них будут основания, получить законный ордер и вообще тебя временно задержать. К сожалению, в таком случае нам будет уже сложнее тебе помогать.