— С ума сойти, ведь если все надеть, то даже ходить будет тяжело. И зачем это так увешиваться? Обычай?

– Принято, что муж после каждой ночи, когда он остался удовлетворен, дарит жене драгоценность. За каждого ребенка — тоже. И вообще, если доволен женой и хочет ее поощрить и поблагодарить. Поэтому все и смотрят по количеству украшений, насколько муж ценит. Если много драгоценностей, то другим и соваться не стоит, а если нет или совсем мало, то можно и подсуетиться, вдруг, мужчина на тебя обратит внимание?

— Разведется и женится на другой?

— Разводов не бывает, если брак освящен Триединым, — пояснила Милисента. — Но в дополнение к жене мужчина может взять аманту, одну или даже двух.

— Аманту? Это кто такая?

— Это женщина для любви.

— Любовница?

— Не так грубо. Любовница — это на несколько раз и к ней никакой привязанности, а аманта — это член семьи, ее дети будут признаны законными, правда, не могут наследовать. Наследники только дети супруги.

— Хорошо мужики устроились. А жене, если ее муж не удовлетворяет, можно аманта завести?

Милисента в ужасе уставилась на Светлану:

— Триединый с вами, княгиня! Даже думать не смейте и никому не скажите даже в шутку! За измену мужу, если есть неопровержимые доказательства, например, застали в постели, смертная казнь для обоих.

— А если не в постели, а просто остановились поговорить?

— Поговорить, если у всех на виду и рядом служанка — не возбраняется. Но наедине лучше ни с кем посторонним не разговаривать.

– Интересно, почему везде самые суровые законы и требования именно к женщинам? Вон, мужик — захотел аманту — на здоровье, а женщине даже беседовать с другим мужчиной нельзя.

— Такие правила, — пожала плечами Милли. — Нам их не изменить и для собственного благополучия, лучше соблюдать.

— Понятно. Придется терпеть, — согласилась Света.

— Князь неплохой, вы обязательно привыкните! Если хотите показать всем, как он вас ценит и поблагодарить мужа за подарки, то наденьте на себя побольше всего и давайте выйдем из шатра на пять минут. Все увидят, князь будет доволен.

Светлана вернулась к сундучку и принялась цеплять все подряд: если для показухи, то она потерпит. На каждый палец по кольцу, серьги, диадема, несколько ожерелий одно на другое, связка браслетов на руках и ногах. Еще что-то Милли прикрепила к волосам, что-то к платью. Света ощущала себя, как рыцарь, которому оруженосец помогает надеть доспехи. Во всяком случае, ей кажется, по весу вышло очень похоже.

Девушки вышли из шатра и сделали пару кругов вокруг, потом постояли на видном месте. Светлана кожей ощущала чужие взгляды, но не злые, не завистливые, а радостные. Надо же, люди довольны, что князь ее так одарил?

И вдруг, как ножом порезало — Света оглянулась и споткнулась о две фигуры — Ринаи и Лианы. Повеяло холодом, будто из теплого помещения с размаху вскочила в рефрижератор. Сестра с кормилицей постояли, повернулись и зашли назад в повозку.

Светлана поёжилась — чур, меня, чур! — и заспешила в свой шатёр.

Рагнар демонстрацию украшений не видел, занят был. Но про перемещения княгини ему докладывали, как и то, что она делает.

Приняла подарки и показала всем, что муж ее одарил — это очень хороший знак!

Условными саританцами можно было считать магистра Кроу и его дочь, но Риная их кандидатуры в помощники отвергла сразу. Оба обязаны крысе и вредить ей не станут. Однако все оказалось не так безнадежно — саританцы среди слуг все-таки нашлись. Два брата, приставленные к повозкам с приданым наследницы и ее сестры.

«Приданое наследницы», — фыркнула Риная. — «Отобрали часть у Лианы, поделили на две повозки. У лишней-то своего ничего отродясь не было, никто и подумать не мог, приданое ей готовить»!

В любом случае, Саная посчитала разумным отправить с приданым верных людей, не полагаться на имперцев. Таким образом, помощники были найдены.

Чтобы не привлекать внимания имперцев, Риная в сторону повозки княгини даже не смотрела. Однако когда та вышла напоказ, увешенная драгоценностями, не выдержала и кормилица, и подопечная. Женщина и девушка жадно смотрели на красующуюся княгиню, еле сдерживаясь от злости и обиды

. — Ничего, ничего, моя ласточка, пойдем в повозку, не будем глаза мозолить! — Риная ласково обняла Лиану и увела прочь. — Все твое будет, костьми лягу, но сделаю! Потерпи, недолго осталось.

— Как ты сделаешь, ты же клятву давала, — давясь слезами, прорыдала Лиана.

— Крысу не трогать я никому не обещала, не переживай! Приляг лучше и отдохни. На ходу-то не полежишь, трясет, а сейчас — самое то.

— А ты куда, Риная?

— Схожу, проверю, как везут твое приданое. Не растрясли ли, не побили ли посуду. За всем нужен глаз да глаз!