Осознанный выбор, который мы совершаем, чтобы ограничить свою сексуальную свободу, демонстрирует серьезность наших намерений. (Само собой, эволюция этого самого гибкого общественного института не стоит на месте, поэтому уже есть люди, которые включают в свой брак нескольких партнеров.) Верность теперь избирательна, она стала свидетельством главенства отношений и преданности партнеру. Отворачиваясь от другой любви, мы подчеркиваем важность нашего «спутника жизни». «Я нашел свою единственную. Можно прекращать поиски». Предполагается, что наше желание по отношению к другим чудесным образом испарится, побежденное силой этой единственной симпатии. В мире, где так просто почувствовать себя незначительным – отвергнутым, ненужным, одним кликом удаленным из друзей, – стало как никогда важно ощущать себя избранным. Моногамия – священная корова романтического идеала, поскольку она подчеркивает нашу уникальность. Неверность говорит: «Вообще-то в тебе нет ничего особенного». Она вдребезги разбивает великую цель любви.

В превосходной книге «После измены» Джанис Абрамс Спринг красноречиво описывает эти экзистенциальные муки: «Заблуждение… считать, что вы с партнером созданы друг для друга, что никто не в состоянии сделать вас счастливее, что ваш основополагающий, теснейший союз никому не под силу разрушить. Измена приводит к крушению двух невинных иллюзий – что ваш брак исключителен и что вы уникальны и высоко ценимы».

Когда брак был практическим союзом, неверность угрожала нашему экономическому благополучию; сегодня же брак – романтический союз, а неверность угрожает нашему эмоциональному благополучию.

Наше общество индивидуалистов рождает необъяснимый парадокс: чем сильнее становится потребность в верности, тем сильнее и тяга к неверности. Никогда прежде мы так сильно не зависели от партнеров в эмоциональном отношении, а потому измены никогда не были столь сокрушительны. Но в культуре, позволяющей индивидуальную самореализацию и вечно дразнящей нас обещанием стать счастливее, нам не терпится изменять. Пожалуй, нам никогда еще не приходилось изменять так часто. Возможно, потому мы и порицаем неверность, как никогда.

«Казалось, мою жизнь перечеркнули. Взяли и перечеркнули. Я была так подавлена, что сказалась больной и взяла отгулы до конца недели. Я едва стояла на ногах. Я забыла даже о еде, что для меня весьма серьезно». Джиллиан признается, что за пятьдесят с лишним лет жизни ни разу не испытывала такой боли. «Как может быть так больно, когда никто не умер?»

Разоблачить измену чудовищно. Если хочется погубить отношения, вынуть из них всю душу и вырвать сердце, неверность не подведет. Это предательство на многих уровнях: изменник обманывает, покидает, отвергает, унижает своего партнера, а ведь любовь обещала защитить нас от подобных вещей. Когда выясняется, что человек, на которого вы полагались, лгал вам в лицо и лишал вас элементарного уважения, ваш мир переворачивается с ног на голову. История вашей жизни разбивается на части, которые вы никак не можете сложить воедино. «Повтори-ка, – требуете вы, – сколько это все продолжается?»

Восемь лет. Джиллиан потрясла эта цифра. «Это треть нашего брака!» – изумленно воскликнула она. Они с Костой прожили вместе двадцать пять лет и воспитали двоих сыновей. Штатный юрисконсульт крупного музыкального лейбла, Джиллиан находится на пике своей карьеры. Коста родился и вырос на греческом острове Парос. Он владеет компанией, предоставляющей услуги в сфере интернет-безопасности, которую пришлось спасать на фоне экономического кризиса. Джиллиан только что получила подтверждение длительного романа Косты с Амандой, работающей менеджером по маркетингу в его компании.

«У меня были подозрения, – признает Джиллиан, – и я не раз задавала ему вопросы, но он упорно все категорически отрицал. И я ему верила».

Затем она нашла электронные письма и сообщения, учетную запись Skype, селфи и счета по кредитной карте, даты на которых уходили далеко в прошлое.

«Я почувствовала себя опозоренной и очень, очень глупой. Я была такой наивной, такой легковерной, что в какой-то момент он просто решил, что я, вероятно, все знаю, потому что как можно быть такой тупой? Я шокирована. Я негодую и ревную. Когда гнев утихает, остается лишь боль. Неверие сменилось сокрушительной верой. Я просто не знаю, как мне быть».

Измены ранили всегда. Но адептов современной любви они ранят еще сильнее. На самом деле ураган чувств, захлестывающий людей после измены, так умопомрачителен, что многие современные психологи даже позаимствовали названия его симптомов из сферы психологических травм: навязчивые припоминания, сверхбдительность, оцепенение и отстраненность, беспричинные приступы гнева и неконтролируемые приступы паники. Психиатры и психотерапевты – включая меня – стали специализироваться на работе с пациентами, пережившими измену, отчасти потому, что этот опыт настолько катастрофичен, что пары не могут сами справиться с последствиями случившегося и нуждаются в помощи, если надеются пережить этот этап.