Задохлик подхватил их, не забыв о благодарности с клыкастой улыбкой.

— Спасибо, Нэсс.

Портал захлопнулся под испуганный вопль «Регген!».

— А там вас одержимым иначе кличут — по фамилии! — всплеснула я руками и тоже села к столу. — Регген, и как это вы успели проявить себя в академии? Вы там как буйно помешанный цветочки из клумб вырывали, наносили морок или обстреливали стены зданий?

— Хуже. Я там преподавал.

Он забрал булочки с подносов, одну отдал мне, вторую взял себе и принялся за обед. Первый кусок мяса вызвал у задохлика громкий протяжный стон, напугавший меня до седины.

— Что?! — запаниковала я, когда у Реггена закатились глаза, покраснели щеки, а руки сжались в кулаки. — Слишком остро? Горячо? Кость попалась и зуб расколола? Что?!

— Вкусно! — прохрипел этот идиот и с удвоенным рвением взялся за мясо.

Через минуту покончил с ним, печально посмотрел на пустую сковороду, а затем с вожделением на мою тарелку. Пришлось делиться и напомнить, что помимо мяса есть еще рагу и картошка. Зря напомнила, он за милую душу умял и это, а уже после более спокойно взглянул на салат.

— Из капусты… — расстроился проглот в обличье доходяги, вздохнул и отодвинул тарелку. — Спасибо, не буду. — И только я обрадовалась, что Регген наконец-то сыт, он потер грудь и вопросил: — А к чаю есть что-нибудь печеное? Желательно с мясом или птицей, в крайнем случае, с картошкой.

— Нет, — я покачала головой. — И сдается мне, я знаю, отчего сбежали все ваши помощники.

— Даже не догадываешься, — благодушно хмыкнул он и отправился за питьем.

День закончился тихо, незаметно и непримечательно, за исключением двух моментов. Первый: Регген в два присеста съел все, что я могла растянуть на неделю пропитания, а после не побрезговал студенческой едой. Второй: вместо двух вечерних пайков из академии сквозь окно портала приплыли деньги: три золотых, семьдесят четыре серебрушки, тридцать две медяшки и записка. «Просим более не беспокоить», гласила она. И как последний предатель, лишила меня надежды на помощь в кормлении некоторых бездонных. Граф-задохлик, получив отказ, не расстроился, а очень даже обрадовался.

— Завтра идем затариваться! — и передав в портал подносы с пустой посудой, сказал: — Спасибо, Нэсс.

В ответ раздалось перепуганное: «Ой!», а вслед за ним и колоссальный грохот. Довольный Регген закрыл пространственное окно, продолжил грызть яблоко и читать книгу, от которой минутой ранее оторвался. И этим спокойствием он навел меня на неприятнейшую мысль о коварстве одержимых.

— Вы это специально!

— Что? Улыбнулся сейчас? Это был всего лишь знак вежливости, — объяснился он, не отрывая взгляда от страниц.

— Не сейчас. В обед! Вы специально этому Нэссу улыбнулись.

— Неправда… — начал граф-оружейник, но я его перебила.

— Лжете! Как одержимый, что долгое время не доедал, юлил и в потемках покупал продукты, вы должны были сделать все, чтобы никто по ту сторону портала не догадались о личности получателя! А что делаете вы? Благодарите и зовете человека по имени… чтоб он уж точно внимание обратил.

— усала.

— Да не все ли равно!

— Нет. Будь Нэсс гномом, он бы деньги не вернул, — ответил Регген, и я поняла, что устала и препираться не хочу.

Забрав из кузни подушку, одеяло и высохший тюфяк, я поднялась в комнатку под крышу. Спала без ног, без рук и практически полностью оглохнув к внешнему миру. И проспала бы до утра, если бы в волосы мои не полезло нечто живое, крупное и пищащее.

Крыса!

Это было первое, что я подумала, вскочив с постели. А обернувшись и увидев на подушке красные глаза, я в этом окончательно уверилась. И то, что глаз у твари было на порядок больше двух, значения не имело. Я видела крысу, слышала писк крысы, и совершенно не желала оставаться с ней тет-а-тет, особенно когда эта крыса вдруг подпрыгнула на метр в высоту и поползла по стене.

Святые угодники!

Не к месту вспомнилось, что в поместье вся живность боевая и агрессивно настроенная. Именно поэтому я вначале попыталась высадить дверь плечом, а потом уже вспомнила, что она на ключ закрыта… затем, что на щеколду… а после, что ее блокирует еще и комод. Словом, когда я выскочила из комнаты, страх мой был настолько велик, что столкнувшись в коридоре с крупным щенком, я вцепилась в него двумя руками.

Ну и пусть, что он лобастый, как бойцовский пес, желтоглазый, как волк, а пасть его полна зубов, коими не каждый оборотень может похвастать. Главное, он здесь и, возможно, голоден, а значит, задушит поганую крысу.

— Фас ее! — дала я команду, когда красноглазая тварь вылезла в коридор и издала противное «Пиу-пи».

— Гр-р! — рыкнул мой защитник и позволил ей уйти.

— А но… А ну, стой! — крикнула я, дернувшись следом.

Но вопреки приказу, крыса ещё быстрее побежала прочь. Легко спрыгнула с потолка на стену и, мелькнув на фоне окна, кажется, махнула мне лапкой — одной из восьми. Паук?! Это, а еще и то, что щенок вцепился зубами в подол моей сорочки, остановило преследование в самом зачатке. Не совсем разобравшись, кто меня разбудил — крыса или паук — я с укором обернулась к новому знакомому.