Ответ меня озадачил. Лезть на рожон не хотелось, но случай неоднозначный. Столкновения в космосе теперь редки: установленные на кораблях маяки исключают подобное. И если неизвестные пренебрегли общим правилом передвижения в гиперпространстве, то на это имелись веские причины.

В передатчике вновь раздался голос пилота:

– Не отвечают. Корабль дрейфует по направлению к черной дыре. Через полчаса окажется в поле ее притяжения.

Повисла пауза. В напряженной тишине я разобрала стук собственного сердца. Обменялась взглядом с товарищами.

– Все готовы взойти на борт?

– А если ловушка?
– вскинул брови Бобер.
– Как тогда, на Земле?

Прищелкнула языком и возразила:

– Ты забыл об одной мелочи - среди нас нет эмпата. Тут что-то другое...

– Рискнем, - буркнул Дылда, - взаимовыручка в космосе ого как ценна!

– Мы всего лишь наемники, какое нам дело до чужого корабля?
– процедил Белобрысый.

– Трус!
– обругал его Инженер.

Отцепила страховочные ремни и поднялась.

– Пусть Император порвал сотрудничество с Медведем, мы по-прежнему подданные Млечного Пути. И обязаны прийти на выручку.

Белобрысый нехотя встал вслед за остальными и потер лицо ладонями.

– Делать больше него, только лазить по кораблям-призракам. Весь день об этом мечтал.

Я связалась с пилотом и предупредила:

– Сближайся с кораблем и приступай к стыковке. И доложи о происшествии на базу.

На установку герметичного переходного туннеля у пилота ушло больше десяти минут. За это время мы успели переодеться в скафандры, на случай, если корабль-призрак разгерметизирован.

– Оружие берем?
– вопросил Дылда, поглядывая на шкаф с боеприпасами.

Приподняла забрало шлема, придирчиво осмотрела содержимое мини-склада.

– Парализаторы берем и газовую гранату, пригодятся.

– Давай еще те две захватим, огнестрельные, - насупился Инженер.
– Кто его знает...

Он вытащил из-под пустых рюкзаков автомат вековой давности и трепетно прижал к груди.

– Умеешь пользоваться?
– на всякий случай поинтересовалась.

Инженер загадочно улыбнулся и сообщил:

– Не то слово. Как по мне, так надежнее этих штук еще ничего не придумали.

– И я возьму, - нахмурился Белобрысый.
– С настоящим оружием идти веселее.

Спорить не стала. Это на заданиях разрешалось использовать только парализаторы, на экстренные ситуации запрет не распространялся.

По стыковочному рукаву шли с опаской. Пока добрались до люка, успели передумать массу вариантов. Но делиться мыслями не торопились.

Неопознанный корабль не спешил впускать чужаков на борт. Попытки связаться с его экипажем успехом не увенчались, а герметичные стяжки запечатали вход наглухо. Открыть их вручную нечего и пытаться.

Активировала микрофон и связалась с нашим пилотом.

– Сколько времени уйдет на получение разрешения на принудительное вскрытие?

– Слишком много, - услышала в ответ.
– Пока Медведь доложит на Землю, пока служба безопасности подпишет...

– Спасать будет некого, - остановила я сплошной поток мыслей пилота.
– Сможем вытянуть корабль до базы?

– Нет, - разочарованно выдал пилот, - наш «старичок» не рассчитан тащить на себе дополнительный груз. Сцепка не выдержит.

Решение далось мне с трудом (фактически, вскрыв чужой корабль, мы нарушали имперский закон). На помощь пришло безотказное чутье. Сквозь толстый слой преград я ощущала движение внутри корабля. Не приборы, не роботехнику. Такие звуки могут издавать только люди.

– Деблокируй люк, - приказала пилоту.
– Там есть живые.

Мы отскочили подальше и напряглись. Приготовились к худшему.

Стыковочный механизм заработал с новой силой, вскрывая люк корабля-призрака.

– Ощущаю себя пиратом, - отчего-то шепотом признался Инженер.
– Странное чувство.

– Спасать идем, а не грабить, - возразила я.
– Так что забудь. Если имперские службы потребуют сатисфакции, возьму вину на себя.

Наблюдая за мельтешением лазерных установок, прожигающих горловину люка, вслушивалась. Чувствовала движение с той стороны перегородки. Но все они были нереальными, слишком медленными и неестественными. Голоса походили на стоны, а шарканье ног - на поступь тяжелобольных.

– Фартовая, - позвал Дылда, - очнись.

Тряхнула башкой, сгоняя наважденье. Сейчас не до паники.