– А, ты про это, - он разочарованно улыбнулся.
– Не самое заманчивое предложение.

– Она разве не обидится или расстроится?

– Тебя это волнует?

– Да, мне кажется, что ты слишком строг к своей семье.

Рома резким движением захлопнул книжку и жестом руки предложил девушке присесть на стул около компьютерного стола. Примерно такой реакции Таня и ожидала. Она знала, на что идёт, когда задала свой первый вопрос, и послушно заняла указанное место.

– Ром, они же твоя семья. Надо держаться их, даже если с ними порой бывает тяжело.

Парень высоко поднял брови:

– Да что ты. А какой-нибудь аргумент к этому, кроме того, что «они же твоя семья», есть?

Девушка запнулась, но всё же ответила:

– Это люди, которые будут с тобой всю жизнь.

– Они?
– Рома указал пальцем в стену, за которой находилась гостиная.
– Звучит как проклятие.

– Зря ты так! Они же тебя любят, всё для тебя делают.

– Да, вынужден признать, что мои родители никогда не жалели денег на нас с Аней. Да вот только для меня не это главное. Я бы с огромным удовольствием променял эту комнату, спал бы на диване или даже на полу в гостиной, в обмен на душевный семейный разговор, в котором меня выслушают, а не попытаются заткнуть очередной пачкой денег, - тон постепенно, но уверено повышался.
– Ладно, давай сделаем вид, что мои родители - очень занятые люди и у них прямо совсем нет времени на родных детей. Но ты понимаешь, что я не могу уважать людей, которые не могут проявить малейшего понимания или сочувствия к кому-то, кроме себя и своего узкого окружения. А точнее вообще не воспринимают остальных за людей.

– Но им же хватило сочувствия для того, чтобы приютить меня.

Его выражение лица резко сменилось: взгляд достиг высшей степени серьёзности, а гнев сменился на помесь скорби с отчаянием. После протяжной паузы он наконец-то ответил:

– Тань, я не хочу задеть твои чувства, но и не хочу, чтобы ты была бесконечно благодарна тем людям, которые того не заслуживают, - парень снова замолчал, отведя взгляд и приложив руки ко рту.

– Ты что-то хочешь мне сказать?

– Мои родители...
– слова вырывались с трудом, казалось, он сильно сомневался, стоит ли это говорить.
– Они взяли тебя не по доброте душевной. Эта история... Про девочку, чьи родители погибли при пожаре, сильно нашумела, - он внимательно следил за реакцией собеседницы, чтобы остановиться в случае необходимости, но девушку никогда не задевали рассказы о её прошлом.
– В основном это из-за того, что никто так и не смог понять, кем были твои родители. Тот дом был давно заброшен... Ну ты знаешь.

Снова наступила тишина. Девушка чувствовала себя спокойно, она всегда с интересом слушала любые факты о своём прошлом. Единственное, что её беспокоило, - это искажающиеся лица людей, участвовавших с ней в таких разговорах.

– Всё хорошо, Ром, не переживай.

– Как ты знаешь, мой отец - директор крупной компании, его имя широко известно. В то время дела по бизнесу шли неважно и нужен был хороший маркетинговый ход, который бы затронул сердца людей...
– он поднял отведённые до этого глаза.
– Я думаю, ты поняла, к чему я клоню.

Таня сильно выдохнула. Настала её очередь разрывать зрительную связь с собеседником. Какое-то время постучав себе пальцем по подбородку, она откинулась на спинку кресла:

– Может, ты попросту наговариваешь на них.

– Тань, я никогда не жаловался на свою фантазию, но её всё же не хватило бы для того, чтобы придумать такое. Я сам на протяжении многих лет верил в ту пыль, которую они ловко бросали людям в глаза, но однажды случайно услышал немногозначные отрывки из разговора.

Спорить о том, что он мог как-то неправильно интерпретировать слова или ошибочно судить по обрывкам диалога, Таня не стала: слишком хорошо данная история вписывалась в тот образ Рыбаковых, который у неё сложился за эти годы.

– Тань, прости, может не стоило мне копаться в прошлом, - тишина, прерывающаяся на короткие разговорные отрывки, затянулась - это было понятно, по шуму со стороны гостиной от прихода гостей.

– Да нет, Ром, ты всё правильно сделал. Мне стало легче. Теперь я чувствую, что должна им гораздо меньше, чем я считала, ведь получается, что я и так им помогла. Но их тоже можно понять. Взять к себе чужого человека - это гораздо тяжелее, чем кажется. Понятно, что хочется при этом получить что-то взамен.

– Ты серьёзно сейчас это сказала?
– казалось, что парня вот-вот разорвёт изнутри и он сорвётся на нешуточный крик, но сжав кулаки, закрыв глаза и пару раз глубоко вдохнув, он смог сдержаться.
– Ладно, давай на сегодня закроем эту тему, я не хочу на тебя давить, но если я ещё хоть раз услышу, как ты их защищаешь, я за себя не в ответе.
– Тань, - решил дополнить он, заметив колебания в глазах собеседницы, - я хочу, чтобы ты поняла: семья - это не те люди, с которыми мы связаны кровными узами. Это люди, которых ты можешь назвать близкими. Про них ты можешь уверенно сказать, что они не бросят тебя даже в самой трудной ситуации. Другими словами, это люди, которые живут в твоём сердце.

Девушка чувствовала, как каждое сказанное слово западало глубоко ей в душу, навеки отпечатываясь в ней неопровержимой истиной, к которой так хочется стремиться.

Тишина, сопровождаемая посторонним шумом из соседних комнат, полностью поглотила беседу. Она не вызывала напряжения, а наоборот завлекала своей сущностью, нежно сжимая в своих объятиях и давая каждому большое количество пищи для размышлений.

– Ты уже видела нашу новую школу?
– спросил Рома по окончанию длительного, но необходимого перерыва.